Булочка

Верховодко Марьяна

Л встречался с ней с седьмого ноября... Разряд электричества пронзил тело. Первого — он был со мной и обещал, что ни с кем больше не будет близок, а через неделю, через семь дней начал отношения с другой. Ж ему в оправдание сказала, что он сдерживал обещание до января. По крайней мере с ней.

Она знала обо мне. С самого начала знала. Он представлял меня как друга, но она понимала, что всё было не совсем так. О том, что мы спим узнала только в конце того же января. Я становилось их яблоком раздора (знаете, у меня, видимо, судьба такая), они даже из-за этого часто переставали общаться. Она много пила, когда так выходило. Ж была натурой крайне чувственной. Она глубоко переживала

все, что происходило. Наблюдала за мной, многое узнавала от него, и я по разговору слышала, что она действительно знала очень многое обо мне, то что знали единицы.

Я про нее знала тоже. Совсем чуть-чуть, но знала. Мне Л ее представлял тоже как подругу, учащуюся в Польше в колледже. Ей на тот момент уже было 18, она была близким другом Л, и он предупреждал, чтобы я даже не думала ревновать. Я и не ревновала, ведь последний раз он упоминал её в ноябре.

Л нагло лгал обеим. У него даже была своя очерёдность общения с нами. По вечерам он звонил сначала ей, они ссорились, и он звонил мне. А потом изредка снова ей. По выходным он, дав слово, не приезжал ко мне, потому что приезжала из Польши домой она. И в тот день, когда мне позвонила его мама, он был в отеле с ней. Она подтвердила, что они спали. Всплыло много таких моментов…

Чувствовала ли я себя униженной? Не совсем то слово, но да. Было ли мне обидно? Снова не совсем то, но — в общем, да . Больно? Минуты две.

Несмотря на всё это, она мне очень понравилась. Я не испытывала ни капли неприязни к ней, считая чудом. С ней было легко, интересно общаться. Единственное, чего я не понимала: почему, будучи в курсе всего, она так долго молчала? Почему не написала мне раньше? Зачем ждала, причиняя себе боль?..

Мы говорили долго. Было очень познавательно.

Мы договорились кинуть его вместе. Она должна была просто исчезнуь, а я-таки съездить в Брест и поставить помпезную точку. Я, хоть и хотелось, не могла уйти тихо: статус стервы надо было поддерживать. К тому же нужно было отомстить и за нее. Ж была слабее меня духом и бесконечно любила его, тем не менее, она была не силах больше терпеть эту ложь и обман. Возможно, так на нее повлияли мои слова и решительность.

Как только наша беседа перешла с формата сообщений на разговор, никаких эмоций не оставалось, лишь спокойствие, отвращение к Л и… и, собственно, всё. Все остальные чувства будто испарились. Голова радостно снова захватывала трон, тело чуть гудело от напряжения, а внутри, там где раньше шли бои, был штиль, будто ничего и не произошло. Только где-то на задворках торжествовала интуиция: «А я предупреждала!»

Знала, знала, молодец. Предупреждала — я была готова. А вот к тому, что Л окажется даже хуже, чем я головой предполагала, я была не совсем готова. Но спонтанность у меня в крови, а трудности лишь красят.

====== Глава 2/9 ======

Это произошло ночью того же дня. Он позвонил ей. Ласковый такой, милый. Ж не хотела с ним разговаривать и послала под предлогом «голова болит». Теперь мы обе ждали, когда он позвонит мне. Не пришло и минуты, как мой телефон завибрировал.

Наша главная задача состояла в том, чтобы до субботы он ничего не узнал. Трудно было быть милой с человеком, который на этот момент был тебе противен. Меня тошнило от него. Он отговаривал меня приезжать (Л, кстати, скинул Ж мое сообщение с прикрепленной фотографией билетов, так она и узнала о моем приезде). Был сначала груб, но потом его переклинило, и он вновь стал лапочкой. Как на зло. Что, впрочем, не помешало мне избавиться от него в течение получаса. Но именно в этот день он был уперт, и абонент Чмо вновь требовал к себе внимания. Тогда пришлось-таки с ним говорить.

Все это время я параллельно переписывалась с Ж. Л рычал: его бесило, что мне приходили сообщения в такое позднее время. Кайф было осознавать, что теперь уже он не догадывался, что это была «его» Ж.

Мы проверяли его. Она звонила ему, пока он говорил со мной. Он сбрасывал, а со мной разговаривал, будто ничего и не происходило. Ночь для всех была бессонной. Мы до пяти утра говорили и при этом так мило и гадко. Я все шутила: «Да у тебя же девушка есть!» Он смеялся, но убеждал, что это вздор, нет такой. Я «случайно» вспоминала о всяких двойственных теперь моментах, невзначай переспрашивала о событиях, о которых знала теперь правду. Л не скупился во лжи и недоговорках. Как же меня это все бесило.

Но особенно меня бесил тот факт, что я на него не была обижена. Я не знаю как и почему, но я не испытывала сильной обиды и ненависти. Точнее нет, испытывала, но она прошла буквально через полчаса. Потом я его презирала и желала поговорить, но не убить.

Убить его я захотела на следующий день, когда мои знакомые парни, которым я случайно рассказала о ситуации, потому что выговориться надо было, а лучшим подругам рассказывать было рано, захотели поехать со мной и вкопать его в землю заживо. Их злость передалась мне, и вот, наконец, прибыл нужный настрой. Но все же была среди них одна моя подруга, которая, услышав речь, как я его брошу, скептически покачала головой и сказала, что мы не разойдемся. Это подорвало мою уверенность.

— Ты его не кинешь. Ты влюблена, сильно привязана к нему и не обижена сильно. И он тебя не кинет. Ты ему нравишься, ему с тобой комфортно.

Я кричала, чтобы она наоборот подбодрила меня, а она лишь качала головой. Засранка. Тяжело в такие моменты без нужного настроя.

Ну и черт с ним. Я все равно была прекрасна и бодра. Единственное, что смущало — я больше ничего не ела. Вообще. Меня трясло, колотило полночи, на нервах я скинула полтора килограмма, в школе чуть в обморок от истощения не упала, адски болели ноги, но я все равно оставалась шикарной.

Ночью он мне снова позвонил, хотя чудесно знал, что я специально отсыпаюсь перед поездом. Вновь убедительно, очень убедительно отговаривал. Пошел даже на крайние меры, но меня и они не остановили (ага, щас, буду я еще деньги терять из-за каких-то слов). В часа два ночи я послала его на небо за звездочкой, чтобы хотя бы немного поспать, ведь в пять надо было вставать. Он, как и обещал, позвонил в пять утра, но я не слышала и не ответила. Отчасти специально. Перезвонила, как вышла с дома. Он сказал, что я все-таки редкостная дурочка и что, как он меня убеждал постоянно, мы не встретимся. Л постоянно говорил, что не станет меня встречать, не станет со мной гулять, у него дела, он уедет, поеду я сразу домой. Наивный индюк, будто я завишу от него. Естественно, он никуда не уедет и не кинет меня одну.

Пока я ехала в поезде, мы переписывались, у меня было отличное настроение, и я уже тогда разочарованно понимала, что нет, я не смогу его бросить. Вдруг тревожное сообщение написала Ж: «Не знаю, правильно ли это все. Что сделано, то сделано. Удачи :)» И не брала трубку. Я стала беспокоиться, я очень переживала за эту девушку.

На вокзале меня никто не встретил, чему я почему-то обрадовалась. Иногда по мне можно легко заметить, что я о чем-то или о ком-что переживаю. И такое волнение помогают скрыть или вовсе устранить магазины. Я гуляла по городу среди толп влюбленных, что искали подарок на праздник, мне сразу стало легко и весело. Я совсем не думала о нем, о ней. Выключила все в своей голове и просто гуляла. Через полчаса мне позвонил Л.