Шрифт:
Бульвар
Прелестный шорох падающих листьев, устилающих желто-красно-зеленым ковром газон бульвара, едва слышный для простого человеческого уха, но такой громкий для иных ушей глушил звук проносящихся по асфальту автомобилей, резкое кряканье уток в похолодевшем уже поле жаркого лета пруду, гортанный крик разговора кучки то ли итальянцев, то ли кавказцев на углу, возле высокого
Делая вид, что совсем не обращает внимания на анималистические и урбанистические шумы и запахи, на деревянной, резной лавочке под кленами сидел молодой человек в возрасте чуть за тридцать: в длинном, модном в этот сезон в Городе плаще, светлом, слоновой кости, кашне и широкополой черной шляпе, из-под шляпы выбивались густые, темно-серые волосы и иной раз поблескивали странные желтоватого оттенка глаза. Молодой человек, положив ногу на ногу, неторопливо, задумчиво курил, аккуратно стряхивая пепел рядом с собой на мелкий песок бульварной дорожки. Странные глаза его были полуприкрыты и казалось – молодой человека наслаждается начинающимся теплым осенним деньком, бульваром, самим собой и своей жизнью, отдыхая от прошедшей трудовой недели, хотя заподозрить в нем человека по восемь часов пять дней в неделю стоящего за прилавком фешенебельного магазина или просиживающим штаны в конторе крупной, солидной девелоперской фирмы было очень трудно.
Молодой человек не изменил своей расслабленной, созерцательной позы даже, когда к занимаемой им лавочке приблизился тяжеловесный, давно миновавший времена своей молодости и стройности мужчина в темно-сером пальто и потертой клетчатой кепке. Тяжеловес остановился возле лавочки, чуть наклонив голову на бок и разглядывая молодого человека.
– Здравствуйте, месье Арнич, - помедлив десяток секунд, тяжеловес прикоснулся кончиками пальцев к козырьку кепки, приветствуя молодого человека, – позвольте составить вам компанию?
– Доброе утро, месье комиссар, – вежливо отозвался Арнич, – присаживайтесь… бульвар – публичное место…
– У вас еще утро, месье Арнич? – комиссар изобразил завистливое выражение лица. – У меня время уже подходит к обеду.
– Сегодня выходной, месье комиссар, – ответил молодой человек со всей возможной серьезностью, – я поздно встал, решил прогуляться перед завтраком… А вы с утра, видимо, успели переделать множество нужных и важных дел?
– Еще с вечера, месье, с вечера.
Комиссар присел на лавочку, демонстративным движением потянув на коленях брюки, поерзал, устраиваясь поудобнее, потом, неуклюже поискав по карманам своего пальто, выудил помятую пачку сигарет и чуть вопросительно глянул на Арнича, но тот то ли в самом деле не заметил, то ли проигнорировал безмолвную просьбу комиссара об огоньке, и тому пришлось опять шарить в карманах, теперь уже в поисках зажигалки.
– Преступность в городе по-прежнему дает вам заработать на кусок хлеба? – осведомился Арнич, дождавшись, когда комиссар раскурит сигарету.
– Преступность в городе по-прежнему действует мне на нервы, – проворчал комиссар, без всякого удовольствия, привычно затягивая дымком, – или вы думаете, что мое жалованье сильно изменяется от того, поймаю я одного бандита или десяток?
– Вы хотели пожаловаться мне на жизнь, месье комиссар? – теперь уже с явной издевкой спросил молодой человек.
– Нет и нет. Я хотел узнать, слышали ли вы последние новости из мира криминала?
– Увы, сегодня я еще не включал ни радио, ни телевизор, даже газет, как видите, не покупал, – Арнич демонстративно развел пустые руки, – а вчера не заметил в прессе никаких достойных особого внимания новостей из комиссариата…
– Вы старательно делаете вид счастливого человека, – чуть нахмурившись, сказал комиссар, – встаете поздно, не интересуетесь новостями, просто сидите вот на бульваре перед завтраком…
– А почему я должен быть несчастным и выглядеть, как загнанная лошадь? – усмехнулся Арнич. – Прошедшая неделя для меня закончилась с неплохим гешефтом, предстоят два дня отдыха, а что касается новостей, то криминальная хроника в моем списке приоритетов не стоит на первом месте…
– И никогда не стояла? – теперь уже издевка слышалась в голосе комиссара.
– И не стояла, - твердо и серьезно подтвердил молодой человек.
– Значит, вы не слышали, что вчера был ограблен дядюшка Филипп? – приступил, наконец-то, к сути разговора комиссар.
– Не слышал, да собственно и не знаю, кто такой дядюшка Филипп… – Арнич подумал было развести руками в знак недоумения, но решил, что жест этот будет слишком театральным в этом и без того наигранном диалоге.
– Филипп Ленге, адвокат, нотариус, антиквар, очень известная личность в Городе, конечно, для тех, кто желает без каких-либо проблем обменять что-то незаконно приобретенное на деньги, ну и наоборот…
– Вы хотите сказать, месье комиссар, что это обыкновенный скупщик краденного? – в приоткрывшихся глазах Арнича запрыгали веселые искорки. – И какой, в этом случае, у меня может быть к нему интерес?
– Дядюшка Филипп – посредник, а вовсе даже не банальный скупщик краденного, – чуть раздраженно заметил комиссар, – он посредник от Бога, как говорят его клиенты.
– Слава богам, я никогда не прибегал к его услугам, – проговорил Арнич, – наверное, поэтому ничего о нем и не знал до сих пор…
– С первым вашим заявлением готов согласиться, а вот второе позвольте…
– Какое заявление, комиссар, – довольно бесцеремонно перебил его молодой человек. – Заявление – это когда я у вас, в комиссариате, в присутствии адвоката, а сейчас это простая реплика в дружеской беседе во время случайной встречи…
В глаза Арнича веселые искорки превратились в хохочущих, задорно прыгающих бесенят. Комиссар тяжело вздохнул и едва не заворчал, как старый, матерый пес, вынужденный согласиться с тем, что соседская кошка – неприкосновенное животное:
– Встреча у нас, естественно, не случайная, но разве вам хочется официального допроса? в присутствии адвоката, с выполнением множества процессуальных ритуалов?
– Что вы, что вы, месье комиссар, - улыбнулся дружелюбно Арнич. – Я готов ответить на ваши вопросы в такой вот непринужденной обстановке. Кстати, это изрядно сэкономит и ваше и мое время…