Бумажная Деревня
Шрифт:
– Да,- ответил Рю,- я понимаю.
– Может, это кощунство,- Люксембург крутит кассетник,- но мне и Виктор Цой, и Анита Цой одинаково нравятся. Вот, песня про полёт - она вроде бы лёгкая, но какая искренняя. Словно такой дельтаплан из бумаги - это как называется, когда из бумаги что-то складывают?
– Оригами.
– Вот, аэроплан из оригами. Он разворачивается над водной гладью и летит - и он сам, и внизу отражение... Она ведь тоже из ваших?
– В каком смысле?
– Ну, Цой.
– Да, но я не кореец.
– Китаец?
– Японец.
– Как?
– Вот так. Рю - то есть Рюноске - это японское имя. А фамилия - Мураками. Но тем двум Мураками я не родственник, просто фамилия распространённая.
– Вот как... Интересно.
Ей было интересно, а ему - горько. Такая чувствующая, милая и ухожанная, но никогда с ним не будет. Он это просто знал.
– У меня предки в СССР переехали,- пояснил наш герой,- Как у Хакамады.
– Хакамаду знаю. Не знала, что она тоже японка.
– Вот и живём в Дальнем, уже третье поколение.
– Здорово. А на родине был?
– Нет пока. Это дорого.
– Ну, не очень. Я на прошлые каникулы с родителями ездила. Очень Нара понравилась. Там все улицы такие перпендикулярные и олени путеводителями питаются... Так, фотоальбом смотреть уже не успеем,
– А что на этой кассете?
– О, это Он. Его лучшие хулиганства. Хочешь послушать?
– Да, конечно,- Рю натужно улыбнулся.
Шипение, потом гудки.
– Алё! Это хто?
– А это мы, ваши друзья...
– Ах ты анафем проклятый, обезьяна пупырчатая, чампыпынька уродская...
Рю думал, что возлюбленный Риты будет всячески доводить и оскорблять несчастную старушку. Удивительно, но ничего подобного делать не пришлось. Боевая бабушка так и выжидала, на кого излить скопившися на восемьдесят лет обид и претензий. Робкие попытки парня вставить хоть слово заканчивались ничем и тонули в сплошном потоке зычной ругани.
– Вот тебе, шпиндель! Вот тебе, инфлюзия-туфелька! Ох, я тебя буду преследовать, ПРЕСЛЕ-ДО-ВАТЬ!
– Бабушка, мы тебя на кассету...- парень ощутимо смеялся.
– А меня это не колышет, огурчик ты папертный, крючок тупорылый, мошка-морошка... тыр-пыр-пыр-щекотунчик, пукпукпук-пукпукпукович...
Где-то за краем сознания заиграла приятная музыка.
– О, это, наверное, он. Сейчас познакомитесь.
Рю было тяжело и горько. Казалось, что из ушей сейчас потечёт желчь.
Да, звучало смешно, но никакой заслуги хулигана здесь нет. Бабушка была сама по себе бешеная. Он бы сделал всё намного лучше... если бы брался за такую чушь.
– А вот и Артур. Артур, это Рю. Представляешь, настоящий японец. Я ему твои записи дала послушать - очень понравились.
Рю ожидал увидеть тупого, мрачного бугая, который
– Здравствуй,- улыбнулся он
– Привет. Вот, слушаю. Хорошо получилось,- соврал Рю.
– Рю уже уходит. Если хочешь, я дам ему кассету, он дома послушает. Ты какао принёс? Дуй на кухню готовить, а потом будем кино смотреть.
Ну вот, выгоняют. Рю натянул ботинки, как мог, попрощался, и побрёл к выходу. Мягкий, бесшумный лифт выкатил его в непривычно чистое парадное, защищённое кодовой дверью. Снаружи шумели неприветливые пыльные тополя.
2. Харуки попал в переплёт
А тем временем его старший брат, Харуки, тоже угодил в неприятности.
После уроков весь класс попросили остаться на классный час.
– Будут про нового директора говорить,- предположил Шкутенберген,- Анатолий Борисыч на пенсию вышел, пора нового представлять.
Сосед Харуки по парте Ваня Шкутенберген был очень идейный молодой человек. Он уже сейчас знал, что ему надо от жизни. Шкутенберген собирался стать советником президента ("там будет проще развернуться") и восстановить Советский Союз, а лучше Российскую Империю целиком. Ну а пока вакансии в правительстве были заняты, он работал над самообразованием: читал по двадцать килограммов книг в месяц.
Тяга к знаниям отличала всех его предков. Его деда в 1930 выслали под Читу как опасного колдуна, который мог навредить колхозным посевам.
Но классный руководитель Сергей Владимирович Столбовой-Бельский про директора рассказывать не стал. Вместо этого велел достать чистые листки, синие ручки и писать, что он говорит.
– "Мы, родители" - тут ваше имя, потом имя папы и имя мамы с инициалами - "просим включить нас в попечительский совет Лингвистической гимназии номер 1 имени Си Маньшу города Дальний, и обязуемся вносить все положенные взносы." Дата. Инициалы одного из родителей. И подпишитесь за них. Всё, отложите, я сейчас соберу.
И он двинулся по рядам, сгребая листки, как капустоуборочный комбайн. Первый ряд, второй... но возле парты Харуки комбайн застопорился.
Потому что никакого листка перед Харуки не было.
– Учащийся... как тебя?
– Мураками.
– Ну вот, учащийся Мураками, где твой листок?
– Вот он,- Мураками показал,- Но я его сдавать не буду.
– Почему?
– Потому что я не поставил подпись.
– Так ставь и сдавай. Ты всех задерживаешь!
– Я не буду ставить подпись за моих родителей.