Бумер-2: Клетка для кота
Шрифт:
– Да, скорее всего так и будет, – меланхолично кивнул Резак. – Наше дело держать его на прицеле.
Он был уверен, что сегодняшний день пойдет насмарку. Димон и Кот проведут вечер и часть ночи в каком-нибудь московском отстойнике. Прикупят девочек и завалятся на чью-то хату, чтобы там продолжить веселье. Стандартная программа. Все четко и логично. Кот почти четыре года всласть не жрал, не лапал девок и водку видел редко. Теперь он хочет получить все сразу, потому что он – человек. Поэтому сегодня к нему близко не подступиться. Но и отпускать Огородникова в свободное плавание по городу тоже нельзя. Мало ли что, не дай бог, мужик, глотнув вольной жизни,
Охота на человека – дело кропотливое. Это какой-нибудь пацан-беспредельщик, который сам, без помочей, и ходить-то не умеет, завалит жертву, где придется. Не подумает о путях отхода, о спасении собственной шкуры. Но Резак не из той породы, чтобы ловить на фарт. Он проворачивал в Москве разные дела и никогда не попадался.
И на сегодняшний случай у него есть подложный паспорт на имя некоего Николая Самуиловича Шалевича, есть эта тачка, попиленная, неброская и вполне надежная, оформленная все на того же Шалевича. Есть ствол с глушителем и про запас хорошая заточка, сработанная из трехгранного напильника. Наконец есть напарник, без которого в таком деле нельзя обойтись. Остается только ждать удобного случая, а в том, что такой случай скоро подвернется, Резак не сомневался ни минуты.
В другие времена он мог ждать удобного случая, сколько потребуется, хоть неделю. Но сегодня нетерпение поедом ело душу. Резаку виделся дом Ирины Будариной. Рубленый дом, который по его натуре лучше любой городской квартиры. Не терпелось оформить бумаги и переступить порог хозяином. И зажить, наконец, по-человечески. Хватит с него скитаний по чужим углам с бесконечными блядками и беспробудным пьянством. Неделя такой жизни нормальному человеку год отравит. Нет, пора остепениться и начать новую жизнь. И как ведь все срастается: новая жизнь в новом доме. Вот он шанс, вот он, момент. Надо ловить его, а не щелкать клювом. И все можно решить уже сегодня. Нужна лишь капля везения.
Когда джип резко развернулся, нарушив правила, пересек две разделительные линии и погнал в обратном направлении, Паук, матюгнувшись, повторил тот же маневр и быстро сократил расстояние. Он не боялся, что Димон приметит его тачку. Таких "шестерок" в Москве – без счета. Эта машина за тобой катит или уже другая, хрен поймешь, если не посмотришь на номера.
Но станет ли водила джипа, увлеченный разговором со старым корешом, присматриваться к номерам чужих машин? Зачем ему это, ведь он ни от кого не прячется? Он не ждет беды, напротив, он настроен легкомысленно, он едет веселиться, а не от ментов бежит.
Глава третья
Асфальтовую дорогу в четыре километра, ведущую от коттеджного поселка к трассе, Дашка проехала до середины. Остановила "Хонду" на обочине, вылезла из машины, открыв багажник, переложила с место на место ящик с инструментом. Машина в порядке, но на всякий случай надо убедиться, что следом никто не увязался.
Последние сутки дом Оксанкиного отца напоминал растревоженный улей. С интервалом в полтора-два часа к особняку подъезжали тачки с какими-то смурными мужиками. То ли бандитами, то ли бизнесменами, с одного взгляда не угадаешь. Леонид Иванович Захаров, запершись с посетителями в своем кабинете на втором этаже, вел долгие беседы.
Потом люди уезжали, им на смену появлялись новые персонажи. Пожилая кухарка готовила бутерброды, наливала в графины лимонада, а какой-то бугай из охраны Захарова таскал из кухни наверх подносы с едой и приносил назад грязную
Оксанка вернулась назад разочарованная. Никакого путного парня зацепить не удалось, на дискотеке толкались шпанистые личности и немытые вахлаки из городских предместий. В компании этих придурков можно подрыгаться под музыку в стиле диско, да и то в полумраке, но на людях средь бела дня с такими появиться стыдно. Оксанка, сменив трех кавалеров, сказала, что с нее хватит приключений и выпивки тоже хватит, потому что все вино здесь – сплошная левотень.
Когда девчонки подозвали официанта, чтобы расплатиться, к ним за столик приземлился здоровый детина, прикинутый по фирме. Он был уже на взводе, поэтому косил глазами то на Дашку, то на Оксанку. И никак не мог выбрать, к какой из девчонок подбить клинья. Наконец в голове что-то щелкнуло. Парень решил, что две девчонки – это лучше чем одна. Поэтому клеить нужно и ту, и другую.
– Привет, – сказал он. – Меня зовут Павел.
– Привет, – Дашка улыбнулась змеиной улыбкой.
– Может быть, потанцуем? – кавалер без конца подмигивал девчонкам одним глазом, будто страдал неврозом. – А потом пойдем ко мне и... Я тут живу недалеко. Выпьем чего-нибудь получше этой бурды. И потремся пупками.
– Отстань, – сказала Дашка. – Если хочется потереться пупками, сходи в кафе "Юпитер". Там собираются педики вроде тебя.
Парень нахмурился и сжал кулаки.
– Только возникни, – добавила Оксанка и показала пальцем на столик, где трое местных качков потягивали через соломинку молочные коктейли. – Вон тот здоровяк – мой брат. Грабли тебе в секунду обломает. И засунет тебе... Сам знаешь куда.
Обмен любезностями закончился. И подруги отчалили, когда настоящее веселье, с плясками до упада и мордобоем, еще не началось. На машине Оксанки подъехали к дому в половине первого ночи. Ворота открыл не заспанный старик-сторож, а два мужика в спортивных костюмах: охранники Захарова, дежурившие в его городском офисе, на ночь перебрались в загородный дом босса. Следом за машиной они дошагали до гаража, включили верхний свет и, дождавшись, когда Оксанка выберется из машины, решительно подошли к ней.
– Леонид Иванович просил вас завтра и в ближайшие дни не выходить за пределы участка, – сказал тот, что был постарше. – По крайней мере, после восьми вечера.
– Это что, домашний арест или как? – задохнулась от возмущения Оксанка; после дискотеки настроение у нее было испорчено, поэтому она охотно ввязалась в разговор, чтобы сорвать злость на этих тупых созданиях. – Я что-то не поняла, объясните.
Дашка стояла в стороне у лестницы, ведущей наверх, и посмеивалась про себя. Если Оксанка начинает выделываться – это надолго.
– Нам просто велели передать, ну, – замялся охранник, – чтобы вы не уходили. Потому что возможны осложнения. То есть, не осложнения... А как бы это сказать...
– Вы что, пока торчали в темноте у ворот, русский язык позабыли?
– Не забыли, – охранники переглянулись. Они не знали, как следует разговаривать с этой сумасбродной девицей, какие слова можно сказать, чтобы ее не обидеть, и о чем лучше умолчать. – Так будет спокойнее вашему отцу.
– А, вот как, ему будет спокойнее? – Оксанка стояла подбоченясь, растерянность охранников действовала на нее возбуждающе. – А что это вообще за напряги и вязы? Что происходит?