Бумеранг фаталиста
Шрифт:
– Ты хочешь сказать, что мы здесь как в тюрьме?
– Именно это я и хочу сказать.
За таким разговором мы незаметно подъехали к ресторану, стилизованному под старинный постоялый двор, как его представлял себе провинциальный архитектор. Сруб из бревен, купол, как в княжеском тереме, дубовые столы и такие же высокие резные стулья. Здесь хорошо готовили мясо на открытом огне. В просторном и довольно прохладном зале людей было немного. Калинин заказал себе шашлык из свинины. Я взял шашлык из мяса молодого барана. Пить решили водку. Пока ждали еду, Калинин продолжил
– Старик, когда ты поймешь и осознаешь, что мы живем в мире демонов, ты должен признать, что это действительно их дом, и этот дом,
– Если я правильно тебя понял, получается, что мы здесь как в тюрьме. Ночным этапом нас угоняли в дальний край. Мотаем мы срок здесь, на трешке (третья планета от солнца). – Да, мотаем. "Свобода, равенство, братство" - лозунг не прошлого, не настоящего и не будущего. Люди на зоне никогда станут одинаково свободны и равноправны. Я, в какую точку все долблю: Человечество - порождение и часть Вселенной. Живет не само по себе, но по законам Вселенной, и соучаствует в общем действии. В общем плане вселенной, ведь, наверное, есть кича. Может быть, Земля и есть - тюрьма. А мы её узники. Вот она, главная тайна третьей планеты. Все мы грешники. Все мы воры, мошенники, убийцы и педофилы, если не в этой жизни, то в предыдущих точно -.
Я заговорчешски огляделся по сторонам и …- "УДО хочу" - вдруг неожиданно шепотом сказал. "Требую УДО, давай ангелы позорные отпускайте на УДО, не имеете права держать меня здесь. Осознал, раскаялся, волю хочу, свободу дай падла. Да вы чо не понимаете, моя душа хочет любви, она будет соблюдать все ваши понятия о любви в четырехмерных мирах". Он взял в руку деревянную ложку и стал ей легко постукивать по столу и приговаривать "Свободу Юрию Державину, Волки позорные, демоны поганые, я уже не ваш, я к Богу прибился, в церкву хожу уже два столетия, не имеете права меня больше здесь держать", и начал улыбаться.
– Вот ты ерничаешь, а если серьезно, то говорят, есть души, которые больше не воплощаются на нашей планете. Как приятно узнать, от тех, кто мотает долгий срок, что оказывается можно вернуться домой. Оказывается, многие выброшенные духи из колыбели мира, собираются вернуться, туда, где миром правит любовь! Что наша жизнь, эта песчинка для того духа, который присутствует во мне, ему на мою одну жизнь наплевать (по херу). У него планы через несколько жизней (или десятков, а может быть сотни), отмотать здесь свой срок. А сколько жизней будет - десятки или сотни вроде по барабану. Будет стоко, скоко надо. Конечно, можно подумать об условно досрочном освобождении, но как?
Я осторожно посмотрел на Калинина, поманил указательным пальцем, что бы Калинин склонил голову. Подвинулся ближе и сказал:
– Саня! "Надо рвать когти. На космодром, там захватить звездолет и прямиком на Сириус.
– Не проходит. Звездолеты еще не изобрели. Научно-Техническая-Революция на земле к межзвездным перелетам не готова.
– Твою мать, это называется приплыли. Замуровали демоны, замуровали. Конечно, Юра, бунтовать можно сколько угодно - весь бунт сведется к матерным выкрикам и напрасной беготне из комнаты в комнату. Бог на подобный мятеж не обратит особого внимания, разве что посмеется от души, в крайнем случае, урежет пайку за поведение человека, не вставшего на путь исправления. Сам он, вероятно, внимательно наблюдает за развитием нашего общества и порой вмешивается, но лишь для того, чтобы предотвратить особо опасные конфликты. Сейчас многие из нас даже и не догадываются, почему мы здесь. Все вроде признают, да есть НЛО, есть другие цивилизации. Вот встал вопрос, как свинтить с планеты, дак нету никого. Нету ни одного помощника.
– Саша, ты меня извини за это поведение, ну по большому счету, для меня истина давно. Просто интересно было, за тобой понаблюдать. А сам я не озвучивал это, что бы ты не подумал, что я не в себе. Я с тобой, абсолютно согласен. Наш мир никогда не был божественен по своей сути. Вспомним третьего человека на земле - Каина... Ведь убил, родного брата убил из зависти, всего лишь из зависти! Мы никогда хорошо-то на земле не жили. То есть с момента сотворения мира в ходу были дразнилки разные, да обзывалки. Может быть, это и есть школа любви, если по интелегентному говорить, а если по-нашему по-простому, то правильно ты говоришь, на исправлении мы здесь. На свободу с чистой совестью – Я откусил кусок мяса с шампура и продолжил дальше – читал, что во вселенной места и похуже, двухмерные миры. Так что нам еще повезло, что не отправили на общий режим, а в колонию поселение. В мудрых книгах написано, что на общем режиме вообще звиздец, шаг влево, шаг вправо, а также прыжок на месте считается попыткой к бегству и аннигиляция души без всякого предупреждения. Понял, да. Душа уже не может пробиться к любви и поэтому там сразу распыление идет за совершенный проступок.
– А как же жить дальше Юра? Когда мы это все понимаем? На хера я столько денег заработал?
– Как жили, так и будем жить. Все грешны, но, даже научившись ползать по земле и трясти погремушками, мы остаемся где-то в начале пути со своей неземной и тонкими чувствами душой, той, что соткана из солнечного и божественного света. У нас всегда есть выбор, идя по дороге, смотреть по ее разные стороны. На одной стороне располагается омерзительная помойка, а на другой прекрасное поле. У нас всегда есть выбор, смотреть на помойку или смотреть на красивейшее поле. Этот выбор у нас никто не отменял. Мы сами делаем выбор куда смотреть. А я сегодня помолюсь за тебя и за твоих кавказцев.
ЧЕРЕЗ СОРОК ЛЕТ.
– Радость-то, радость, какая, – говорил он, обнимая меня. – Сколько лет, сколько зим! Я уже и не чаял, что встретимся! От такой искренней радости мне стало неловко. Я всегда хорошо относился к Сереже Тестову, считал его хорошим человеком, но так обрадоваться встрече с ним никогда бы не смог.
– Как ты Сергей Геннадьевич? – спросил я, когда эмоции поутихли.
– Нормально, Юра, нормально – грустно сказал он. – Живу в деревне. С женой до сих пор не разошлись. Бабка у меня сейчас вредная стала, живет в городе одна. Я здесь живу, душа правда мается в одиночестве, но никому не притягивается. Бабка, правда, обо мне заботится, мебель новую привезла. А я давно уже живу в пространстве теледрузей, телеполитики и сериалов, даже на огород не хожу.
– А как Арина, как внуки? – спросил я, о его дочери и ее детях.
– В Москву уехала с мужем, супруг то ее большим пизнесменом таперича стал, мильенами ворочает. Да что я все о себе, как ты то? Ко мне то, какими судьбами?
На первую часть вопроса ответить мне было нечего, потому я сразу же перешел ко второй.
– Выпить хочу.
– Водка у меня есть, сколько хочешь, сейчас соорудим, что ни будь и на закусь, на зуб положить - не раздумывая, пригласил меня к столу дедуля (дедом я его считал, потому что он был меня постарше на два года).
У меня теперь все как в столицах, – добавил он, показывая на новую обстановку в избе. – Немецкая, живу в таких мебелях, прости меня Господи, как католик какой ни будь, а то супруге слова поперек не скажи, сразу: «ты, деревня, совсем от Запада отстал», дык, приходится соответствовать. Она изредка приезжает, на этот, уик-энд. Мы стали садиться, а Серега хоть некоторым образом и ругнул католического производителя мебели, зорко следил, какое впечатление произведет на меня его продукция. Пришлось похвалить