Бумеранг судьбы
Шрифт:
Завтра день рождения Мелани. Антуан заказал столик в одном из лучших ресторанов Нуармутье «l'Hostellerie du Chateau». Они никогда там не были, даже в достопамятную эпоху Робера и Бланш.
Переворачиваясь на живот, он подумал о предстоящей неделе. Люди вернутся в город. Праздники закончатся. На улицах Парижа появится множество загорелых лиц. В его кабинете будут выситься горы папок. Ему придется решиться и найти-таки себе новую ассистентку. У детей начнутся занятия. Август непоправимо перетекал в сентябрь. Зима тоже не заставит себя ждать. А он не чувствует в себе смелости встретить ее в одиночестве.
Во время грозы, которая разразилась в день рождения моей малышки, я, как обычно, испугалась.
Я слишком часто говорю тебе о своих детях, правда? Это потому, что они – мое сокровище. Они для меня все. Ты знаешь выражение «зеница ока»? Это о них, о моих драгоценных ангелочках. Они – зеница моего ока. Если мне суждено жить с тобой, чего я желаю больше всего на свете, любовь моя, они должны быть с нами. Мы будем жить вчетвером. Настоящая маленькая семья… Но возможно ли это? Возможно ли?
Мой муж не приедет к нам на выходные. Это значит, что ты сможешь еще раз прийти ко мне, в мой номер, поздно ночью. Я буду тебя ждать. Я дрожу при мысли о том, что ты мне подаришь и что подарю тебе я сама.
Обязательно уничтожь это письмо.
Глава 10
В этот вечер Мелани была великолепна: волосы собраны с помощью ленты, точеная фигура подчеркнута маленьким черным платьем. Она была так похожа на их мать, что Антуану казалось, будто это Кларисс смотрит на него главами Мелани. Однако он не стал ей этого говорить. Это касалось только его самого и самых сокровенных воспоминаний. Он был доволен тем, что выбрал именно этот ресторан, расположенный в двух шагах от замка Нуармутье, хотя в первую минуту декор заведения его разочаровал: снаружи узкий козырек над входом и оливково-зеленые ставни, а внутри, в просторном главном зале с высокими потолками и кремового цвета стенами, – деревянные столы и большой камин. Но он и будут ужинать не тут, поскольку Антуан заказал столик на маленькой террасе под тентом. И столик действительно ждал их под благоухающей смоковницей, которая росла у разрушенной стены. Антуан отметил, что здесь нет ни шумных семей, ни орущих детей, ни капризных подростков. Идеальное место, чтобы отпраздновать сороковой день рождения Мелани. Он заказал два бокала розового шампанского, ее любимого, потом они молча просмотрели меню. Жареная foie gras [5] в клубнично-дынном соусе. Горячие устрицы в аквитанской черной икре с соусом из лука-порея. Голубые омары в «Арманьяке». Тюрбо, [6] выловленная в океане, на картофельной лепешке с чесноком.
5
Гусиная печенка.
6
Рыба отряда камбалообразных.
– Это очень красивое место, Тонио, – сказала Мелани наконец, когда они чокнулись. – Большое спасибо.
Он улыбнулся.
– Ну что, довольна тем, что тебе сорок?
Она сделала гримаску.
– Это ужасно!
Мелани глотнула шампанского.
– Но ты прекрасно выглядишь для своих лет, Мел.
Она передернула плечами.
– Но от этого я не менее одинока, Тонио.
– Быть может, в этом году…
Она криво усмехнулась.
– Да, быть может… Быть может, в этом году я встречу симпатичного мужчину. Я говорю себе это каждый год. Проблема в том, мужчины моего возраста не ищут сорокалетних спутниц. Если он в разводе, то горит желанием наверстать упущенное с женщиной помоложе. А холостяки, которые, кстати, выдвигают к женщине куда больше требований, тоже имеют привычку избегать сверстниц.
– Ну, что до меня, то я не испытываю тяги к юным девицам. Я сыт ими по горло. У них три желания: ходить по клубам, заниматься шопингом и выйти замуж.
– Ага! Хотят выйти замуж – вот она, суть проблемы! – воскликнула Мелани. – Ты можешь сказать, почему никто никогда не предлагал мне выйти замуж? Как думаешь, я закончу свои дни так же, как Соланж? Стану старой девой, толстой и властной?
Ее зеленые глаза наполнились слезами. Антуану была ненавистна мысль о том, что их прекрасный вечер будет испорчен грустью. Он положил сигарету в пепельницу и нежно, но вместе с тем крепко сжал запястья сестры. Подали ужин, и он дождался, когда официантка удалится.
– Мел, все дело в том, что тебе не встретился хороший человек. Оливье – это ошибка, которую ты долго не хотела признавать. Ты все время надеялась, что он предложит тебе руку и сердце, но он этого не сделал. Что до меня, то, честно говоря, я этому рад, потому что ваша женитьба стала бы для тебя катастрофой. Ты никогда по-настоящему не хотела этого брака, и знаешь это не хуже меня.
Она тихонько вытерла слезы и улыбнулась.
– Да, я понимаю, что ты прав. Он украл у меня шесть лет жизни и оставил после себя руины. Но я не знаю, где мне знакомиться с мужчинами. Наверное, издательство – худшее для этого место, какое можно придумать. Многие писатели и журналисты либо геи, либо живут в постоянных метаниях и страдают от неврозов. Я сыта по горло связями с женатыми, с такими, как мой престарелый сексуальный монстр. Лучше, если бы я работала с тобой. Ты общаешься с мужчинами каждый день, так ведь?
Антуан усмехнулся. О да, он общается с мужчинами ежедневно, а женщин видит редко. Рабани, которого никак не назовешь приятным в общении человеком, ворчливые прорабы, на которых у него, в отличие от собственных детей, не хватает терпения, плотники, сантехники, маляры, электрики, с которыми он знаком уже много лет…
– Тебе не понравятся парни, с которыми я работаю, – сказал Антуан, проглотив устрицу.
– Ты не знаешь, что мне понравится, а что нет. Возьми меня с собой! Устрой мне испытание!
– Хорошо, если ты так хочешь, – ответил он, заставляя себя улыбнуться. – Я познакомлю тебя с Режи Рабани. Но и тебя предупреждал!
– А кто такой этот Режи Рабани?
– Мой самый страшный кошмар! Молодой, полный амбиции предприниматель. И лучший друг мэра Двенадцатого Округа. Считает себя благодетелем всех родителей-парижан, потому что создал двуязычные детские сады авангардного типа, хотя, по моему мнению, все его новшества – способ пустить пыль в глаза. Он с трудом получил разрешение от служб, обеспечивающих выполнение норм безопасности. Сам тысячу раз говорил ему, что мы должны соблюдать эти нормы и что нельзя рисковать, когда речь идет о жизни детей. Но он отказывается меня слушать. Рабани уверен, что я не понимаю его «искусства», его «творческих порывов».
Антуан рассчитывал развлечь сестру несколькими удачно подобранными пассажами из речей Рабани, но заметил, что она его уже не слушает. Мелани смотрела на что-то, что находилось за его спиной.
На террасу как раз вышла пара. Их проводили за соседний столик. Обоим, и мужчине, и женщине, было около пятидесяти. Высокие и невероятно элегантные, оба были седовласыми, только у женщины волосы были белыми, а у мужчины – «соль с перцем». Они были очень загорелыми, но такой оттенок невозможно получить, лежа в шезлонге. Так загорают любители морских прогулок и верховой езды. Их красота была столь впечатляющей, что по террасе прокатился восторженный шепот. Все взгляды были обращены в их сторону. Не обращая внимания на всеобщий интерес, мужчина и женщина устроились за столом, а незамедлившая появиться официантка принесла шампанское. Прозвучал тост, и они, улыбаясь, взялись за руки.