Бумеранг судьбы
Шрифт:
В том же кругу вращалась и Астрид, которая работала в конкурирующем издательстве. Антуан всегда был далек от этого мира. Ему не нравились все эти шумные праздники, где шампанское лилось рекой и авторы строили глазки журналистам, издателям и литературным агентам. Когда ему доводилось там бывать, он наблюдал, как Астрид скользит в толпе, переходя от группы к группе в своем коктейльном платье, на высоких каблуках и, с неизменной улыбкой на губах, покачивает изящной головкой. Он не отходил от бара, где курил сигарету за сигаретой, чувствуя себя жалким типом, которому тут не место. Через какое-то время Антуан перестал сопровождать Астрид на подобные мероприятия. Теперь он думал, что ему не следовало этого делать. То, что он по собственному желанию отгородился
Завтра понедельник. Он снова придет в свой скучный офис на авеню дю Мэн. В здании помимо его компании располагается дерматологический кабинет. Там работает неразговорчивая дама с тусклым цветом лица, чье единственное удовольствие – выжигать бородавки на ногах пациентов.
Есть еще Люси, его ассистентка. У нее толстые щеки, блестящий лоб, черные круглые как пуговицы глаза и вечно жирные темные волосы. Полные икры, похожие на сосиски пальцы на руках… С самого начала было ясно, что Люси – это катастрофа. Она никогда ничего не делала как следует, хотя была уверена в обратном и винила Антуана в том, что он объясняет все шиворот-навыворот. Она демонстрировала исключительную ранимость и легко впадала в состояние, близкое к истерии, чтобы пару минут спустя тихо плакать, обняв клавиатуру.
Завтра, в понедельник, и в необозримом будущем его ждет вереница жутких вечеров, похожих на пробки на бесконечном автобане. Точная копия прошедшего года, который он уже прожил, терзаясь одиночеством, грустью и отвращением к самому себе.
В очередной раз Антуан задался вопросом, а была ли удачной идея вернуться в места, где они бывали детьми. Стоило ли вызывать из прошлого глаза матери, ее голос, ее смех, ее легкую походку? Почему бы не повезти Мелани в Довиль или Сен-Тропе, в Барселону или Амстердам, неважно куда, лишь бы семейные воспоминания не смогли последовать за ними, не смогли разбередить им душу? Он обнял сестру за плечи и предпринял неловкую попытку погладить, словно говоря: «Перестань грустить! Ты все испортишь». Но она даже не улыбнулась. Мелани повернула голову и внимательно на него посмотрела. Что она хотела увидеть в его взгляде? Ее губы приоткрылись, но сразу же сомкнулись снова. Поморщившись, она покачала головой и вздохнула.
– Что с тобой, Мел?
Она улыбнулась, но Антуану совсем не понравилась эта натянутая улыбка, которая исказила ее губы, придав лицу еще более грустное выражение.
– Ничего, – прошептала она ветру. – Ничего…
И только когда пришло время сложить чемоданы в багажник, ее настроение, казалось, переменилось к лучшему.
По дороге, пока он вел машину, Мелани сделала несколько телефонных звонков и сидела, напевая старую песню «Bee Gees». Чувство глубокого облегчения вдруг снизошло на Антуана. С Мелани все в порядке. Все будет хорошо, а во внезапной смене настроения виновата головная боль… Просто неприятный момент, который уже прожит, уже забыт.
Глава 12
Проехав Нант, они вскоре остановились выпить кофе и перекусить. Мелани попросила уступить ей место за рулем. Она водила прекрасно. Они поменялись местами. Она выдвинула водительское кресло вперед, пристегнула ремень безопасности, отрегулировала высоту зеркала заднего вида. Такая миниатюрная, с изящными ногами и тонкими руками… И такая хрупкая. Антуан всегда ощущал себя ее защитником. Даже в те времена, когда мать еще была жива. В те мрачные и беспокойные годы, последовавшие за исчезновением Кларисс, Мелани испытывала страх перед темнотой. В спальне всегда оставляли включенным ночник, совсем как для Бонни, маленькой дочери Скарлетт О'Хара. Без конца в доме менялись девушки-няни, но даже самым ласковым не удавалось успокоить девочку, если она просыпалась среди ночи, увидев страшный сон. Он один умел ее успокоить: нежно поглаживал по голове, тихонько напевая колыбельные, которые когда-то пела им Кларисс. Отец в такие моменты к ним приходил редко. Словно не знал, что Мелани часто снятся кошмары,
Маленькие изящные ручки Мелани на руле. На правой единственное кольцо – простой золотой ободок, который ей немного великоват, некогда принадлежавший Кларисс. Автомобилей на дороге становилось все больше, и это предвещало огромную пробку. Антуану вдруг страстно захотелось закурить.
После долгой паузы Мелани заговорила первой:
– Антуан, мне нужно кое о чем тебе рассказать.
Ее голос прозвучал так тихо, что он повернулся на сиденье, чтобы лучше ее видеть. Она смотрела вперед, на дорогу. Лицо было напряженным, губы сжаты. Снова повисла пауза.
– Ты можешь рассказать мне все, что угодно, – тихо и ласково произнес Антуан. – Не волнуйся.
Он заметил, что костяшки ее пальцев, сжимавших руль, побелели, и ощутил, что его сердце забилось быстрее.
– Я думала об этом весь день, – быстро проговорила Мелани. – Прошлой ночью, в отеле, я все вспомнила. Это касается…
Это случилось так быстро, что Антуан не успел перевести дух. Она повернула голову и посмотрела на него своими темными глазами, в которых читалось волнение. И вдруг ему показалось, что автомобиль тоже поворачивает, уходя вправо. На руле лежали беспомощные руки Мелани. Потом раздался рвущий барабанные перепонки скрип покрышек, резкий вой клаксона шедшей сзади машины и появилось странное, тошнотворное ощущение, которое возникает, когда теряешь равновесие. Антуан увидел, как Мелани взлетает у него над головой. Она Пронзительно закричала, когда их авто перевернулось на бок и подушки безопасности раскрылись, ударив ей в лицо. Крик оборвался, превратившись в приглушенный стон, и затих и скрежете металла и бьющегося стекла. И после этого единственным звуком, который слышал Антуан, было глухое биение собственного сердца.
Глава 13
Антуан, мне нужно кое о чем тебе рассказать. Я думала об этом весь день. Прошлой ночью, в отеле, я все вспомнила. Это касается.…
Доктор ждет, когда же я наконец отвечу на ее вопрос: «Что она вам сказала?» Но я не могу повторить слова, которые Мелани произнесла перед тем, как машина слетела с трассы. Врача это не касается. Я не хочу никому об этом говорить, по крайней мере сейчас. У меня болит голова, а глаза красные, раздраженные и все еще полны слез.
– Можно ее увидеть? – наконец спрашиваю я у доктора Бессон, нарушая повисшую между нами тяжелую тишину. – Я не могу сидеть здесь, мне нужно ее увидеть.
Она качает головой и говорит твердо:
– Вы увидитесь с ней завтра.
Я тупо смотрю на нее.
– Вы хотите сказать, что мы не сможем сейчас уехать?
Теперь очередь доктора смотреть на меня озадаченно.
– Ваша сестра чуть не умерла, вы это понимаете?
Я сглатываю. Я плохо себя чувствую.
– Что?
– Пришлось ее прооперировать. У нее проблемы с селезенкой. И сломано несколько грудных позвонков.
– Что это значит?
– Это значит, что она какое-то время побудет здесь. А когда ее можно будет перемещать, мы на «скорой» отвезем ее в Париж.
– И когда же?
– Наверное, недели через две.
– Но я думал, с ней все хорошо!
– Именно так. Она хорошо себя чувствует. Теперь. Выздоровление займет какое-то время. Вам повезло, что у вас ни царапины, но я все же настаиваю на осмотре. Будьте добры, следуйте за мной.