Бумеранг
Шрифт:
– Палач..., палач нам фору дал!
– Господи..., палач..., ужас...
– Что ты там бормочешь? Приглядывайся, как народ одет, на каком языке разговаривают. Слышишь меня?
– Настя из-за всех сил старалась растормошить брата.
– Смотрю я, смотрю! И слушаю..., не по-нашему говорят, это точно.
Настя, убедившись, что брат более или менее пришел в себя, обратила внимание на других заключенных, с которыми они делили эшафот. Это были мужчины одетые во все черное. Один высокий и рыжий, другой изящный и бледный, как фарфоровая статуэтка. Бледный красавец, почему- то совсем не держался на ногах и рыжий верзила, взяв его на руки, поднялся на помост. Медленно обводя взглядом площадь, и увидев что-то, показал он своему бледному другу рукой на окно маленькой башенки. Настя приглядевшись, заметила двух женщин, которые стояли чуть поодаль окошка, поддерживая, друг дружку. Что- то знакомое мелькнуло в голове у Насти, и она перевела взгляд обратно на мужчин. Бледный, не отрывая глаз от окна, что- то поднес к губам и поцеловал.
– Настя, судя по одежде, это было очень давно. Может семнадцатый век, ну или шестнадцатый. Язык не немецкий, и не английский, это точно, - докладывал Роман о своих наблюдениях.
– Ромка, обрати внимание на этих двух мужчин. У меня в голове вертится, я никак ухватить не могу. Посмотри на них.
– Ох, нет! Настя, я не буду на это смотреть, - видя, как палач подошел к бледному красавцу выдохнул брат. Тем не менее, в каком- то оцепенении не мог отвести взгляда от этого зрелища. Вот сверкнул меч и снес голову с плеч несчастного, и та покатилась под ноги рыжему верзиле. Тот, подняв ее и поцеловав в губы, опустился на колени, не выпуская из рук голову своего умершего друга. Еще раз сверкнул меч, и вторая голова покатилась по помосту. Второй вопль ужаса прокатился по людской толпе.
– Я поняла, где мы, - вскрикнула Настя.
Тем временем палач подошел к Роману и повел его к месту казни. Делал он все чрезвычайно медленно и неторопливо. Брат шел за ним как зомби. Обернувшись, глянул он на свою сестру глазами полными слез и прошептал: « Прости »
– Нет, нет, нет! Ромка, ты чего? Думай! А то скоро и думать будет нечем! А я как же? Эгоист! Я же без тебя не выберусь отсюда, - отчаянно взывала Настя.
– Я не знаю где мы, - прочитала она по губам брата.
– Я знаю! Ты правильно назвал, это шестнадцатый век. Это художественное произведение, с историческим уклоном. Мы недавно это читали. Тебе очень понравился этот роман, а над этой сценой мы с тобой просто рыдали. Вспомни!
Нет, не вспоминал брат и вот уже палач опускает его на колени.
– Ты еще говорил, что они могли убежать и возмущался по этому поводу! Ну же!
– не сдавалась сестра.
– Да!
– хрипло прошептал Ромка.
– « Королева Марго» Дюма. Франция. А это казнь Ла Моля и его друга, имя у него такое..., Коконнас. Все! Надеюсь, что я правильно вспомнил, - и брат зажмурил глаза.
Третий раз сверкнул меч и застыл вместе со своим владельцем в неподвижности. Все вокруг стало рассыпаться, будто по стеклянной картине ударили молотком, и она взорвалась и разлетелась на тысячи осколков. И эти осколки, кружа в опасной близости от наших героев, образовали туннель, по которому потащило их и выбросило в угасающий день к импровизированному лагерю. Несколько минут молча лежали они ничком на траве.
– Насть, - позвал Роман.
– Глянь, пожалуйста, моя голова еще при мне? Или как? Сам я боюсь.
– Чего ты боишься?
– перевернувшись, Настя взглянула на брата.
– Ну, боюсь глянуть вниз и не увидеть своего тела, или поднять руки и не нащупать голову. Я читал, что головы еще какое- то время все чувствуют и слышат.
– Но не разговаривают так много, как ты, - рассмеялась сестра.
– Целый ты, целый!
Ромка тоже стал хохотать, но их смех больше напоминал истерический, реакция организма на пережитый стресс.
– Какой кошмар!
– брат встал на четвереньки и увидел Боцмана, который мирно дрых, положив свою морду на бумеранг.
– Насть, ползи сюда.
– Чего?
– Скажи, а ты разглядела глаза у этого палача?
– Разглядела.
– Ну, и что ты думаешь по этому поводу? Стоит ли нам бояться своего кота?
– Я думаю, что не стоит. Вспомни, как он время тянул, давая нам шанс.
– Угу. Кота за хвост он тянул, - буркнул Роман.
– Чуть башку мне не снес, и спит, как ни в чем не бывало!
– потрогал руками свою голову брат, все еще не веря, что она на месте.
– Что поделать, работа у него такая, - усмехнулась Настя.
– Видишь, устал бедный головы- то рубить.
– Нет, я сразу понял, что кот у нас необычный, - Роман вскочил на ноги и стал ходить взад вперед.
– Знаю я, сядь не мельтеши.
– Сказку вспомни, где Хозяин своего Кота по глазам узнал, - остановился напротив сестры брат и вперил в нее вопрошающий взгляд.
– Я думала уже об этом. И про старуху в трюме и про наших продавцов, кстати, которые нам книги и журнал с бумерангом продали.
– Да, да, точно! Ты думаешь, что продавцы это тоже?
– указал пальцем на кота Ромка.
– Мне так кажется, - пожала плечами Настя.
– А я уже в этом уверен! И вот еще что я заметил! Пока происходит так, что про места, где мы с тобой оказываемся, ты мне недавно читала. Я прав, как ты думаешь?
– Я надеюсь на это. Тогда у нас есть шанс, вернутся обратно, - всхлипнула та.
– Нет, только не раскисай, - приобняв за плечи сестру он продолжил.
– Знаешь что? Завтра у нас выходной! Мы не будем кидать бумеранг! А позагораем, искупаемся и выспимся, как следует. Как тебе моя идея?
– Я согласна, - улыбнулась Настя.
– Вот и хорошо! А теперь давай дров насобираем, сейчас уже темно станет, - и, подойдя к костру, радостно завопил.
– Тем более ужин у нас опять есть! Ну, Боцман! Ну, котяра колдовская!
Боцман, услышав свое имя, открыл один глаз, оглядел им своих живых и невредимых хозяев и, перевернувшись на другой бок, снова уснул.
Работа над ошибками
Весь следующий день наши герои только и делали, что отсыпались, купались, ели и загорали.
Ближе к вечеру Роман уселся исправлять бумеранг, а Настя, обнявшись с Боцманом, слушала украинские песни, доносившиеся с берега реки и чуть слышно подпевала.
– Еще немного и ты все песни выучишь, - усмехнулся брат, глядя на сестру.
– Будет с чем на школьном концерте выступить.
– Ну, да!
– вдруг вскочив и уперев руки в бока, Настя запела.
– Приди милый, приди милый, до мене, до мене!
Все розкажу, все покажу, что в хозяйстви в мене!
Все розкажу, все покажу, что в хозяйстви в мене!