Бункер. Пыль
Шрифт:
Она прошла мимо того места, где обнимала брата, и все мысли о побеге увяли. У нее не было желания продолжать путь. Ее брата больше нет. Мир исчез. Даже если она доживет до того момента, когда увидит зеленую траву, съест еще одну порцию MRE , разобьет губу об еще одну банку воды... зачем?
Она поднималась по холму, делая шаг только потому, что другая нога уже сделала шаг, и слезы текли по ее лицу, она думала, почему.
••••
Грудь Дональда горела. Теплая кровь застыла на шее.
Их оружие было нацелено на него, ожидая, когда он сделает шаг, готовое оборвать его жизнь. Дональд приложил все свои силы, чтобы поднять пистолет. Он смотрел, как Турман идет на него, на этого человека, которого он уже однажды застрелил, и он поднял пистолет, с трудом поднял его и смог поднять не более чем на шесть дюймов от земли.
Но этого было достаточно.
Дональд широко развел руки, нацелился на конус той огромной бомбы, которая предназначалась для уничтожения подобных монстров, и нажал на курок. Он услышал взрыв, но не смог определить, от чего.
••••
Земля вздрогнула, и Шарлотта упала вперед на руки и колени. Раздался грохот, как от брошенной в глубокое озеро гранаты. Склон холма содрогнулся.
Шарлотта повернулась на бок и посмотрела вниз по склону. Вдоль плоской земли разверзлась трещина. Еще одна. Бетонная башня в центре завалилась набок, а затем земля разверзлась. Образовалась воронка, а затем центр выщербленной земли между холмами просел и уперся в землю дальше, вцепился когтями в почву и потянул ее вниз, словно гигантская воронка, из трещин посыпались струйки белого бетонного порошка.
Холм загрохотал. Песок и мелкие камни сползали вниз, толкая друг друга к подножию, так как земля стала чем-то движущимся. Шарлотта попятилась назад, вверх по склону и прочь от расширяющейся ямы, ее сердце бешено колотилось, а разум был потрясен.
Она повернулась, поднялась на ноги и стала карабкаться так быстро, как только могла, упираясь рукой в землю перед собой, приседая, - земля снова становилась твердой. Она поднималась до тех пор, пока не достигла вершины холма, рыдая от потрясения, вызванного тем, что она стала свидетелем столь мощного разрушения, ветер дул против нее, костюм был холодным и громоздким.
На вершине холма она упала. "Донни, - прошептала она. Шарлотта повернулась и посмотрела вниз, на дыру в мире, которую оставил ее брат. Она лежала на спине, пыль облепляла ее костюм, ветер бился в визор, и видение мира становилось все более размытым, пыль заслоняла все.
Округ
Джульетта помнила день, предназначенный для смерти. Ее отправили на очистку, засунули в скафандр, похожий на этот, и она наблюдала через узкий визор, как у нее забирают зеленый и голубой мир, как цвет исчезает до серого, когда она поднимается на холм и видит настоящий мир.
И вот теперь, с трудом преодолевая ветер, шипение песка о козырек, гул пульса и тяжелое дыхание, запертое в шлеме, она наблюдала, как коричневый и серый цвета ослабевают и исчезают.
Сначала изменения происходили постепенно. Намеки на бледно-голубой цвет. Трудно сказать, что это было на самом деле. Она была в головной группе вместе с Рафом, ее отцом и другими семью фигурами в костюмах, привязанными к общему баллону с воздухом, который они таскали с собой. Постепенное изменение, а затем оно стало внезапным, словно шаг через стену. Дымка рассеялась, вспыхнул свет, ветер, налетавший со всех сторон, остановился, и Джульетта оказалась в мире, который был слишком ярким, слишком живым, чтобы в него можно было поверить. Бурые травы, похожие на засохшие ряды кукурузы, задевали ее сапоги, но это были единственные мертвые существа в поле зрения. Вдалеке колыхались и шевелились зеленые травы. По небу плыли белые облака. И Джульетта увидела, что яркие книжки с картинками ее юности на самом деле потускнели, страницы стали более блеклыми по сравнению с этим.
На спину ей легла рука, и Джульетта повернулась, чтобы посмотреть на отца, который широко раскрытыми глазами смотрел на открывающийся вид. Раф защищал глаза от яркого солнца, его выдохи затуманивали шлем. Ханна улыбалась, глядя на прижавшуюся к ее груди выпуклость, пустые рукава ее костюма развевались на ветру, когда она обнимала своего ребенка. Риксон обхватил ее за плечи и уставился в небо, а Элиза и Шоу вскинули руки вверх, словно могли собрать облака. Бобби и Фитц на мгновение отложили кислородный баллон и просто смотрели в одну точку.
Позади ее группы из стены пыли вынырнула еще одна. Тела пронзали пелену - и изможденные трудом лица озарялись удивлением и новой энергией. Одной фигуре помогали идти, практически несли, но вид цветного мира, казалось, придал им новые силы.
Оглянувшись назад, Джульетта увидела стену пыли, уходящую в небо. Вдоль всего основания рушилось все живое, что осмеливалось приблизиться к этой удушающей преграде: трава превращалась в порошок, редкие цветы становились коричневыми стеблями. В открытом небе закружилась птица, казалось, изучая этих ярких нарушителей в серебристых костюмах, а затем ушла в сторону, избегая опасности и скользя в синеве.
Джульетта почувствовала, что ее тоже тянет к этим травам и прочь от мертвой земли, из которой они выползли. Она помахала рукой своей группе, просигналила, чтобы они шли, и помогла Бобби поднести бутылку. Вместе они зашагали вниз по склону. За ними последовали другие. Каждая группа останавливалась так, как, как Джульетта слышала, обычно шатаются чистильщики. Одна из групп несла тело, хромой костюм, и выражение их лиц сообщало мрачные новости. Во всем остальном царила эйфория. Джульетта чувствовала ее в своем кипящем мозгу, который планировал умереть в этот день; она чувствовала ее на своей коже, на забытых шрамах; она чувствовала ее в своих усталых ногах и ступнях, которые теперь могли шагать к горизонту и дальше.