Бункер. Смена
Шрифт:
Массивные двери и крепкие мужчины блокировали каждый коридор, уходящий все дальше и дальше в отделение НБТ. Увидев агентов секретной службы — им разрешили находиться здесь в темных костюмах и таких же очках, — Дональд понял, что почти на месте. Медсестра просканировала его еще раз возле последней двери из нержавеющей стали. За ней его ждала палата нанобиотики.
Дональд настороженно осмотрел массивную конструкцию. Прежде он видел такие лишь в телефильмах, а наяву она выглядела еще крупнее. Дверь напоминала маленькую подлодку, застрявшую на верхних этажах госпиталя. Пучки шлангов и проводов выходили
— Вы уверены, что мне ничего не грозит, когда я войду? — спросил он у медсестры. — Я могу подождать и навестить его позднее.
Медсестра улыбнулась. Ей было не больше тридцати, а каштановые волосы, собранные в узел на затылке, смотрелись просто и красиво.
— Там совершенно безопасно, — заверила она. — Его нано не будут взаимодействовать с вашим телом. Мы часто проводим процедуры для нескольких клиентов в одной палате.
Она подвела его к дальней стене машины и повернула запорное колесо. С вязким звуком от резиновых прокладок отделился люк, из отверстия подул ветер — в палате давление поддерживали выше, чем снаружи.
— Если все настолько безопасно, то почему стены такие толстые?
Сестра негромко рассмеялась.
— Все будет в порядке. — Она приглашающе махнула в сторону люка. — Когда я закрою эту дверь, после небольшой паузы прозвучит сигнал и внутренний люк разблокируется. Вам останется лишь повернуть колесо, толкнуть внутренний люк, и он откроется.
— Я немного подвержен клаустрофобии, — признался Дональд.
«Господи, да что я несу? Я же взрослый человек. Почему я не могу просто сказать, что не хочу входить, и все? Почему я позволяю втягивать себя в такое?»
— Зайдите, мистер Кини.
Сестра положила ладонь на затылок Дональда. Почему-то легкое давление руки молодой и красивой женщины, наблюдающей за ним, пересилило страх перед огромной капсулой, напичканной невидимыми машинами. Дональд уступил и пролез через небольшой люк, хотя страх сжимал ему горло.
Дверь за спиной захлопнулась с глухим стуком, оставив его в цилиндрическом пространстве, где едва смогли бы разместиться двое. В изогнутых боковых стенках имелись две крохотные металлические скамеечки. Дональд попытался выпрямиться и уперся макушкой в потолок.
Камеру наполнило сердитое гудение. Волосы на затылке встали дыбом, в воздухе запахло электричеством. Дональд поискал интерком, желая найти какой-нибудь способ общаться с сенатором через дверь, не заходя внутрь. Ему стало трудно дышать, отчаянно захотелось выйти. Но на внешней двери колеса не было. Он ничего не мог сделать…
Щелкнули замки внутренней двери. Дональд бросился к ней и нажал на ручку. Затаив дыхание, он открыл люк и вышел из крохотной шлюзовой камеры в камеру побольше в середине капсулы.
— Дональд!
Сенатор Турман взглянул на него поверх толстой книги. Он расположился на одной из скамей вдоль длинного цилиндра капсулы. Рядом на столике лежали блокнот и ручка, а также — пластиковый поднос с остатками обеда.
— Здравствуйте, сэр, — отозвался Дональд, едва разжимая губы.
— Не стой там столбом, заходи. Ты выпускаешь мерзавчиков наружу.
Преодолевая внутреннее
— Можешь дышать спокойно, сынок. Они способны пролезть в тебя через кожу, если захотят.
Дональд шумно выдохнул и содрогнулся. Вероятно, то была лишь игра воображения, но он ощущал легкие покалывания по всей коже, похожие на укусы мошкары в солнечный день.
— Ты не можешь их почувствовать, — пояснил сенатор. — Все это только у тебя в голове. Они знают разницу между тобой и мной.
Дональд посмотрел вниз и понял, что чешет руку.
— Присаживайся.
Турман указал на скамью напротив. Он был в такой же зеленой больничной одежде, с трехдневной щетиной на подбородке. Дональд заметил в дальнем конце капсулы небольшую ванную комнату с гибким шлангом душа на стене. Турман свесил со скамьи босые ноги и глотнул воды из полупустой бутылки. Дональд повиновался и сел. От волнения на голове выступил пот. На краю его скамьи лежали стопка сложенных одеял и две подушки. Он видел, что скамью можно превратить в койку, но не представлял, как можно заснуть в этом тесном гробу.
— Вы хотели меня увидеть, сэр?
Дональд попытался избавиться от дрожи в голосе. В воздухе ощущался металлический привкус, намек на машины.
— Пить хочешь?
Сенатор открыл холодильничек под скамьей и достал бутылку с водой.
— Спасибо. — Дональд взял бутылку, но открывать не стал, а лишь насладился ее прохладой в руке. — Мик говорил, что рассказал вам, как продвигается дело. — Ему хотелось добавить, что в этой встрече не было необходимости.
— Рассказал, — кивнул Турман. — Мы с ним вчера встречались. Он парень надежный. — Сенатор улыбнулся и покачал головой. — Ирония в том, что как раз таких мы только что привели к присяге. Наверное, это лучшая команда, какую Холм видел за очень долгое время.
— Ирония?
Сенатор отмахнулся от вопроса.
— Знаешь, что мне нравится в этом лечении?
«Практически вечная жизнь?» — едва не ляпнул Дональд.
— Оно дает время подумать. Несколько дней в уединении, ничего с батарейками внутри не разрешено, лишь пара книг да блокнот для записей. Это реально прочищает голову.
Дональд оставил свое мнение при себе. Ему не хотелось признаваться, насколько его нервировала эта процедура и как страшно было находиться в этом помещении. Он знал, что крохотные наномашины сейчас циркулируют по телу сенатора, проникая в клетки и исправляя в них дефекты, и это наполняло его отвращением. Наверное, когда эти машины отключают, моча становится черной как уголь. От этой мысли он содрогнулся.
— Разве это не здорово? — спросил Турман. Он глубоко вдохнул и выдохнул. — Здесь так тихо и спокойно.
Дональд не ответил. Он поймал себя на том, что вновь затаил дыхание.
Турман взглянул на книгу у себя на коленях, затем поднял глаза и всмотрелся в Дональда.
— А ты знаешь, что твой дед учил меня играть в гольф?
— Да. — Дональд рассмеялся. — Я видел фотографии, где вы вместе.
Ему вспомнилась бабушка, перелистывающая старые альбомы. У нее была старомодная страсть распечатывать фотографии из компьютера и набивать ими фотоальбомы. Она говорила, что так они становятся более реальными.