Бунт атомов
Шрифт:
— Я нашел ее случайно, исследуя туманности в созвездии Орион. Кроме того, инструментами такой мощности не располагает ни одна обсерватория в мире. — Он погладил любовно туловище рефрактора. — Но вне всякого сомнения, уже на днях ее заметят.
Вот все то, что я узнал в результате своего визита в обсерваторию. Я искал Патрицию… И я нашел «Патрицию»! О, моя единственная и несбыточная мечта! О, Пат, Пат!..
Лондон, 20 августа 195… года.
Я спокоен. Если Пат недостижима для меня, я не жалею об этом мире. Олуху Вилкинсу — недолго придется пользоваться своей победой. Но, Боже!.. А Пат?! Пат вспыхнет, Пат разлетится в космическую пыль!.. Это слишком ужасно. Бедный, бедный грешный мир!..
Я уезжаю завтра на остров Энст. Оставшиеся два с лишним месяца я хочу быть один, наслаждаясь тайной, которой владею, и смеясь над бедными глупыми людьми, занимающимися своими мелкими земными делишками…
А природа так спокойна! Полная луна молчаливо глядит с холодной высоты на свою обреченную владычицу — Землю… Ничто не напоминает о неизбежном конце… О, бедный, бедный подлунный мир!..
Глава III
МИСТЕР КОНВЭЙ ТЕРЯЕТ ДУШЕВНОЕ РАВНОВЕСИЕ
Сэм имел все основания гордиться своим радиоаппаратом. Это был чудесный, последней модели супер, который мог греметь, как Иерихонская труба. Сэм установил его в большой зале «Львиной Гривы» и услаждал громоподобными звуками своих посетителей. Владелец его не признавал регулировки громкости и супер всегда работал на полную мощность.
Ровно в 7 часов по утрам звуки его будили всех немногочисленных постояльцев.
Мистер Ричард Конвэй сначала подумал было направить ноту протеста хозяину «Львиной Гривы», но после передумал и, будучи разбуженным, не без интереса выслушивал перечень новостей из всего мира, передаваемый Лондоном.
В это утро супер загремел по обыкновению. Конвэй открыл глаза и поглядел в окно. Над островом Энст повис густой, непроницаемый «фог». Утро было мрачное и неприветливое; начиналась осенняя непогода. Поеживаясь под одеялом, мистер Конвэй выслушал все сообщения о беспорядках в Индии, о забастовке углекопов в С.А.С.Ш., о дипломатической ноте Югославии к Греции и об урожае фруктов в Гватемале. В самом конце, после известия о крушении поезда Париж-Ницца у Дижона, супер прогрохотал: «С горной обсерватории „Моунт-Брэк“ в Калифорнии сообщают, что профессор Менцель открыл новую комету в расположении созвездия Орион».
Конвэй быстро сбросил с себя одеяло и сел на кровати, свесив ноги.
Ведь это все-таки не сон!.. «Патриция» уже попалась на глаза калифорнийскому профессору… Она мчится, приближаясь к роковой точке с каждой секундой! Но пока этого никто еще не знает, кроме проф. Стаффорда, его ближайших помощников и его, Ричарда Конвэя…
Мистер Конвэй тряхнул головой, как бы прогоняя неприятное виденье, и громко произнес: «Какая нелепость».
За дни пребывания на уединенном и пустынном острове Энст он успел немного успокоиться, но теперь вся непостижимая картина вырисовывалась в особенно ярких красках. Он быстро оделся и, захватив с собой палку, вышел, не выпив даже кофе, заботливо приготовленного добрейшей Салли. Он чувствовал потребность успокоиться и вновь привести в порядок свои мысли, а лучшим средством для этого — было побродить по побережью.
Сколько времени он бродил так — он не мог бы сказать. Море глухо роптало. Поднявшийся ветер разогнал туман и открыл унылую перспективу безлюдных дюн, кое-где поросших полянами сохнущего вереска. Начиная чувствовать утомление и решив возвращаться к дому, от которого он зашел уже далеко, Конвэй вышел на дорогу из Норвича в Сэкс-Ярд, проходящую по самому побережью. У поворота он увидел стоявший небольшой спортивный автомобиль, у раскрытого мотора которого возилась какая-то фигура. Подойдя ближе, мистер Конвэй участливо спросил:
— Застряли? Не могу ли я чем-нибудь помочь?
Человек выпрямился и обернулся. Глянув ему в лицо, мистер Конвэй почувствовал, что песчаный грунт, на котором он стоял, покачнулся, словно превратившись в зыбучий песок, заколебался и уходит у него из-под ног…
Перед ним стояла, одетая в брюки и серую спортивную куртку, Патриция Стаффорд. Руки ее были перепачканы машинным маслом, жирные пятна которого блестели и на ее лице. Из-под меховой шоферской шапочки беспорядочно выбились волосы цвета золота; вся ее фигура и выражение лица говорили о том, что она собирается расплакаться.
— Этот гнусный мотор!.. Он не дает вспышки…
— Вы, вероятно, не помните меня, — сделав над собой героическое усилие, выговорил мистер Конвэй. — Вы — Патриция Стаффорд, и мы уже встречались.
— О, это возможно, у меня была такая масса знакомых, — улыбнулась Патриция, и мистеру Конвэй показалось, что солнце осветило весь мир, несмотря на уничтожающий смысл ее слов. Ему захотелось опуститься здесь же на колени и молиться на эту девушку, ему захотелось схватить ее грязные руки и, спрятав в них свое лицо, рассказать ей о тех долгих, глухих, ночных часах, когда он называл ее коротко и нежно «Пат», рассказать о том, что перед всеобщим концом судьба послала ему вымоленное им счастье хотя бы увидеть ее… Но Конвэй не сделал и не сказал ничего подобного. Вместо этого он скинул перчатки и залез в мотор, который, видимо, почувствовав, что теперь валять дурака не удастся — чихнул и ровно и четко застучал. Если бы Патриция могла подозревать, что делается в сердце мистера Конвэй, она, конечно, ни за что не склонилась бы так низко над побежденным мотором, что ее волосы касались лица Конвэя… Он побледнел, выпрямился и закусил губу.
— Право, не знаю, как благодарить вас, — сказала она, протягивая ему руку, — теперь я поспею еще к обеду домой. Но вы идете пешком! Может быть, я смогу довезти вас.
— Мне недалеко, — пролепетал Конвэй, — я здесь живу, в Сэкс-Ярде.
— И это вы называете недалеко! До Сэкс-Ярда добрых 5 миль. Садитесь.
Конвэй послушно уселся, и автомобиль, сорвавшись с места, принялся заглатывать ленту дороги.
— Однако, мы близкие соседи, — проворковала Патриция, — мы живем в Норвиче… Но вы говорили, что мы встречались… Давно ли и где?
— Это было еще тогда, когда вы были мисс Стаффорд, а не мистрис Вилкинс… Помните Мэттью Роллинга и завтрак в «Карльтоне»?
Патриция резко затормозила. Мистер Конвэй клюнул носом…
— Но это значит, что вы мистер Ричард Конвэй!.. Боже! Мэттью проговорил мне все уши рассказами о ваших несравненных качествах и достоинствах, начиная от львиной храбрости и кончая змеиной мудростью… Только вчера он рассказывал о том, как вы бежали из плена…
— Вчера? Вы разговаривали вчера с Мэттью Роллингом? Где?