Бунт в тарелке

Квилория Валерий

– Четыре, – выдал, наконец, и он после длительной паузы.

Один Филя подал голос сразу же. Буфеты выдвинули новое угощение уже в тройном размере. Очередную добавку друзья ели неторопливо, смакуя и переговариваясь. Бычок расправился с третьей порцией моркови так же быстро, как и с двумя предыдущими.

Не успел Лера дух перевести от съеденного, а телепатический вопрос зазвучал в четвёртый раз и снова про два плюс два.

– Отстань, – лениво отозвался Стопочкин. – Сколько можно одно и то же талдычить?

– Двадцать пять! – не задумываясь, выпалил Шурка.

Филя

исправно промычал четыре раза.

Следующее угощение состояло из четырёх блюд. Шурка съел три порции мороженого и с ненавистью посмотрел на оставшуюся. Лера незаметно сунул одну кремовую корзинку под подушку. И только Филя с хрустом жевал морковь, прикрыв от наслаждения глаза.

– Назовите сумму… – начал было голос.

– Катись ты со своими вопросами! – перебил его сердито Лера.

Шурка ничего не ответил. Он схватился за вздувшийся, словно у человека-аквариума, живот и со стоном упал на кровать. Как инопланетянин ни уговаривал, больше земляне на контакт не шли.

«Кролики» взбунтовались

Погрозив пленникам своим спичечным кулаком, Фу-Фью выбежал из лаборатории. Друзья решили, что на этом эксперименты закончились. Но не тут-то было. Вскоре инопланетянин притащил громадную винтообразную ракушку серебристого цвета и установил её напротив Шуркиной камеры. При этом вёл он себя весьма странно – суетился, то и дело замирал, словно прислушивался, и воровато поглядывал на стену под курантами.

– Может, он космический преступник? – предположил Лера, когда коробок отошёл к монитору компьютера.

Шурка хотел выдвинуть свою версию, как вдруг оцепенел.

– Что с тобой? – испугался Лера.

Шурка не отвечал, остекленевшие его глаза, не мигая, смотрели на инопланетянина. А тот с довольным видом потирал свои спичечные ладошки. Лера тотчас всё понял.

– Ах ты, коробок разнесчастный! – заорал он. – Выключай свою ракушку, а не то я тебя корзинкой стукну!

И чтобы слова не расходились с делом, запустил в Фу-Фью припрятанное пирожное. Кувыркаясь в воздухе, корзинка беспрепятственно пронеслась между хромированными прутьями клетки и треснула инопланетянина по коробчатой физиономии, залепив кремом его правый поросячий глаз.

– Фу-у-у! – заверещал Фу-Фью, схватившись за лицо.

В следующий миг Шурка рухнул на пол, а инопланетянин бросился на выход. В панике он забыл открыть дверь и, к удовольствию Леры, с разбегу ляпнулся всем своим коробчатым телом о стену. Только после этого он покинул лабораторию через растаявший овал.

– Шурик, ты как там? – подошёл к решётке камеры Лера.

Шурка поводил туда-сюда глазами и взялся за голову.

– Башка раскалывается, – простонал он.

Следом вернулся Фу-Фью. Правый глаз его был заклеен пластырем, из-под которого торчал то ли капустный, то ли салатный лист.

– Фи-фу, фо-фа-фи, – обратился он к Шурке. – Фитью фа…

Просвистев таким образом

минуты две, Фу-Фью с важным видом вышел из лаборатории.

Ошеломлённый Шурка повернулся к Лере.

– Ё-моё, – негромко сказал он, – инопланетянин мне целую лекцию прочёл.

– Ты что, по-ихнему понимаешь?

– Ну да, – приложил ладонь ко лбу Шурка.

– Вот зачем он на тебя ракушку наставлял! – догадался Лера. – И что он сказал?

– Говорит, чтобы мы ему опыты не срывали и не хулиганили. Он диссертацию на звание кандидата наук делает.

– Что мы ему, кролики подопытные? – возмутился Лера.

– Ну да. Если опыт получится, он нам память до того места, когда мы тарелку увидели, сотрёт и отпустит. А нет, тогда все приборы на нас испытает, которые раньше только на гусеницах испытывали.

– Угрожает, да?

– Угу, – кивнул Шурка.

– Давай глухонемыми прикинемся, – нашёлся Лера. – Может, он нас и так отпустит.

Но Фу-Фью в тот день не вернулся. Чтобы не умереть от скуки, Шурка взялся учить Леру свистательному языку инопланетян.

– Нет, ты не понимаешь, – объяснял он. – Надо скривить рот налево, тогда получится правильно. А так у тебя выходит «фьють».

– Ну и какая разница?

– А какая разница между Колей и Олей?

Понемногу у Леры стало получаться. К концу дня он даже освоил два десятка несложных посвистов.

Профессор Тьюпль

Наутро Фу-Фью попытался продолжить эксперимент, но друзья даже не смотрели в его сторону. С каждой секундой коробчатая физиономия инопланетянина становилась всё мрачней, а взгляд его поросячьих глаз – всё мстительней.

– Интересно, – шепнул Лера, – а что по-инопланетянски Фу-Фью значит?

– Фу – это или плохо, или запрещено, – перевёл Шурка. – А Фью – это его настоящее имя. Золотой по-нашему.

– Рыжий? – уточнил Лера.

– Нет, золотой.

– Тогда получается, что он фальшивый, – хитро прищурился Лера.

– Это почему же? – посмотрел на него удивлённо Шурка.

– Потому, что Фу-Фью – плохое золото. Значит, ненастоящее, фальшивое.

В это время у коробка, до которого то и дело доносилось его имя в сочетании со словом «фу», кончилось всякое терпение. Грозно свистнув, он подошёл к экрану монитора. Что означал свист, Лера мог только догадываться, но Шурка от страха побледнел, как полотно. Похоже, друзьям грозила большая опасность. В этот напряжённый момент под курантами образовался овальный проём двери. Фу-Фью посмотрел и отшатнулся. В лабораторию входил самый настоящий человек.

– Фьуитить? – спросил сурово вошедший.

Друзья присмотрелись и поняли, что это тоже инопланетянин. Туловищем он ничем не отличался от людей, только голова у него была идеальной цилиндрической формы. А на месте рта, как и у Фу-Фью, зияла круглая дырочка.

Коробок, наконец, пришёл в себя и отвесил нечто вроде поклона. Инопланетянин с цилиндрической головой указал на серебристую ракушку и погрозил пальцем.

– Тьюпль, фи-флю-фля, – залебезил Фу-Фью.

– Директор космического института, – пояснил Шурка. – Профессор Тьюпль.