Бунт в "Зеленой Речке"
Шрифт:
Сдвинув стекло в сторону, Хоббс достал мятый листок и, аккуратно сложив по старым сгибам, спрятал в нагрудный карман пиджака. Клетус кашлянул. Хоббс уже забыл о его присутствии. Теперь он поднял голову.
— Присаживайтесь, капитан.
— Если позволите, сэр, я постою.
— Как вам угодно.
— Я только что разговаривал с Бюро исправительных учреждений в Остине. — Клетус неловко поежился. — И мне приказали временно принять на себя обязанности начальника тюрьмы, сэр…
Такого унижения Хоббс не ожидал; хотя теперь, когда
— Продолжайте, — сказал он.
— Губернатор вроде как слегка удивился, что вы не сочли нужным информировать его о происходящем. Честно говоря, сэр, я тоже. Губернатор заключил, что в настоящее время состояние вашего здоровья вряд ли позволит вам продолжить работу.
— Губернатор, значит…
— Да, сэр.
— А вы, стало быть, с ним связались.
Клетус выдвинул челюсть вперед.
— Да, сэр.
— И на основании чего губернатор осмелился судить о состоянии моего здоровья?
— На основании доводов, которые я изложил ему в своем устном докладе, сэр.
Хоббс молча кивнул.
— Губернатор придает нам подразделение Национальной гвардии. Приказ о вашем освобождении от должности и замене привезут утром на вертолете.
Хоббс снова кивнул. И опять новость не вызвала в нем особых эмоций. Все, что ему необходимо, — это еще один час, и уж в чем в чем, а в помощи Клетуса и его подчиненных он не нуждался вообще. Все предопределилось еще до того, как Клетус постучал в дверь кабинета. Просто теперь не стоит откладывать, но нет причин и для того, чтобы вести себя недостойно.
— У меня есть время собрать свои вещи?
— Конечно, сэр. — Клетус пошаркал ногами. — Мне жаль, что так получилось…
Хоббс обошел стол.
— Я всегда считал вас высоко лояльным и чрезвычайно надежным сотрудником, капитан. Для меня было большой честью служить с вами.
Он протянул руку, и капитан пожал ее. Лицо Клетуса надулось и побагровело от чувств.
— Спасибо, сэр…
Из вставленного в левое ухо Клетуса наушника донеслись невнятный звуки, и капитан, нахмурившись, прижал наушник толстым указательным пальцем. Щелкнув переключателем рации, он наклонился к микрофону и сказал:
— Но это невозможно!
В наушниках опять забормотали. Клетус поднял глаза на Хоббса.
— В блоках зажглось электричество, — доложил он.
Хоббс прошел к окну, выходящему на север: ребристая стеклянная крыша всех четырех жилых блоков светилась в ночи зеленоватым сиянием. В центре сияния, там, где находился купол, венчавший ступицу гигантского колеса, оставалось темное пятно. Хоббс сразу все понял.
— Я такого приказа не отдавал, — смущенно сказал Клетус.
— Это Деннис Терри, — разъяснил Хоббс.
Клетус кивнул.
— Черт, должно быть, этот старый ублюдок запустил вспомогательный генератор. Возможно, он же и перерезал электрические кабели сегодня днем. Прошу прощения, сэр, но мне нужно бежать.
Но
Глава 31
Девлин сидела в уголке кровати, рядом с фотографией семейства Коули, позволив всему, что переполняло ее душу, свободно изливаться. Она сидела тихо как мышка, потому что не хотела будить Клейна и не хотела опять оправдываться, извиняться и объяснять причину своих слез. Она даже не совсем понимала, отчего она плачет, но плакала уже долго. Ей было приятно ощущать на своей талии тяжесть руки спящего Клейна и смотреть на мигающее пламя свечей. Она была рада тому, что находится в этом кошмарном месте, где абстрактное мышление уступило наконец место обнаженным чувствам и эмоциям. Через некоторое время слезы закончились, и Девлин, вытерев лицо простыней, закурила сигарету „Кэмел“ из пачки Уилсона. Ее мысли уносились все дальше и дальше… Потом Девлин даже вспомнить не могла, о чем тогда думала.
В дверь постучали, и она подпрыгнула. До нее не сразу дошло, что Гектор Грауэрхольц, прорвись он в больницу, стучать не станет.
— Войдите, — пригласила она.
Дверь приоткрылась на пару сантиметров.
— Это я, Коули.
Девлин завернулась в простыню.
— Все в порядке, входи, — позвала она.
Коули, стесняясь, вошел; взглянув на спящего Клейна, он перевел взгляд на Девлин.
— Все нормально? — негромко поинтересовался он.
Девлин улыбнулась и кивнула. С матраса донеслось сонное фырканье, и сиплый голос Клейна поинтересовался:
— Какого черта, старый козел?
— Пришел вышвырнуть тебя во двор, раздолбай. Вот-вот сюда пожалует Грауэрхольц, и уж что-что, а твоя задница нам здесь на хрен не нужна.
Клейн оторвал голову от подушки и перевернулся, покряхтывая и подрагивая от боли многочисленных ранок. На его груди красовался огромный синяк. Коули протянул пару спортивных тапочек.
— Сдается мне, они не помешают, если ты вздумаешь сделать нам одолжение и сбежать.
— Лягуша, говорил я тебе когда-нибудь, что ты старая болтливая баба?
Коули швырнул тапочки на пол:
— Они принадлежали Грегу Гарви, но, если ты решишь их надеть, он не станет возражать. Мы перевели всех ходячих в палату Тревиса.
— Позвали бы нас на помощь.
Коули пропустил слова Клейна мимо ушей.
— А в твоем засранном тряпье я нашел эту штучку.
Он протянул короткоствольный револьвер. Клейн сел на край кровати и взял оружие.
— Где ты его раздобыл? — поинтересовалась Девлин.
— Отобрал сегодня днем у Грауэрхольца, — сказал Клейн.