Бунт
Шрифт:
— Госпожа, к нам приближаются враги — не знаю, может, из другого города. Рабы и слуги пытались убежать, но их убили — я видел. Надо уходить.
Скъяви вскочила, уже не думая о том, что нахала следует наказать.
— Куда? Как?
— Я выведу вас. Быстрее, возьмите только самое необходимое — и ребёнка.
Замечание было нелишним, потому что мамаша совсем забыла о сыне, как только она замолчал.
— На что он нам? — дхаэроу закуталась в широкий плащ. — Завопит ещё.
— Госпожа, — послушно, но жестко возразил слуга. — Мне приказано беречь вас и дитя. Либо мы уходим втроём, либо… либо
Скъяви зашипела, как стая сцепов, но всё же схватила сына, накрыла и его плащом. Насытившись, мальчик уснул опять — но, если проснётся и хоть пикнет, она размозжит его голову о камень.
Слуга в назначенное время не пришёл, и Иззмир решил сам проведать Скъяви. Едва ли можно сказать, что соскучился — так скучают по аллергии — но что-то не давало покоя. Совесть, наверное.
Уже на некотором расстоянии он ощутил следы чужого присутствия, впрочем, уже исчезающие. Два больших круга назад, так примерно определил время. Кроме того, в воздухе витали остаточные «запахи» — так он, пожалуй, назвал бы это — убийства. Кажется, здесь больше делать нечего.
Иззмиру не пришлось долго гадать о виновниках произошедшего; Мертель ведь предупреждал о «зачистке», которую устраивали мятежники, подбираясь к городу. Следовало это предвидеть… а, впрочем, какая разница?
Домик обыскали, но не очень тщательно, просто вывалили всё наружу, забрали съестные припасы и немногочисленные артефакты. В опустевшей комнате Иззмир качнул рукой пустую колыбель. На него нахлынули смешанные чувства. Вина, раскаяние… облегчение. Одной проблемой меньше. Для этого ребёнка лучше было бы вовсе не рождаться — но, раз уж так получилось, ранняя смерть тоже представляется неплохой альтернативой.
А ведь он даже не узнал, сын это был или дочь.
Они укрылись в нише в боковом ответвлении тоннеля, в тупике. Слуга выложил несколько амулетов и прислушивался, насторожившись.
— Госпожа, кажется, они не очень-то нас ищут. Постепенно возвращаются к дому.
— Безумно рада этому факту, — тихо, но ядовито отозвалась Скъяви. — Дальше что?
— Пойдём к Церрету. Я слышал, там жрицы Чес`саун в почёте.
Женщина недоверчиво хмыкнула. Даже если они доберутся до города, вряд ли кто захочет принять безродных бродяг. Но, несмотря на мрачные перспективы, сдаваться она не собиралась.
— Я дам тебе имя, — шепнула она сыну, который проснулся, но лежал тихо, как будто понимая опасность. — Пусть тебе ещё нет семи лет, тебе нет даже и семи лун — но уже понятно, какая судьба тебя ждёт. Трайр тебе имя, слуга без хозяина — «Горемыка», и ни один из богов не протянет тебе руку помощи. Так что живи, как сможешь.
— Госпожа, — позвал её слуга. — Пойдёмте, пока их нет.
Скъяви покорно поднялась, а в груди её разгоралось злое пламя упорной воли. Странно, но она даже рада была нападению — хоть какая-то перемена. Лучше умереть от голода или от клыков хищников в подземельях, чем медленно сходить с ума, да ещё и знать, что жизнью обязана ненавистному младшему брату! Она ещё поборется за свою жизнь!
Иззмир опять отмалчивался. Тэсс понимала, что, спроси она в лоб — ничего не добьётся… а как иначе? Сидит, молчит, грустит. Или — думает? Она сдалась.
— Хочешь, я тебе спою?
Ну вот, хоть что-то проняло.
— Да, пожалуйста! Ты извини, я сегодня… проблемы.
— Я могу помочь?
Иззмир выразительно взглянул на цепь, но ничего не сказал.
— Так это… советом. Я, знаешь ли, не всю жизнь на печи сидела.
— На чём?
Эльфийка отмахнулась, выжидательно посмотрела на дхаэроу, но откровений всё равно не дождалась. Более того, он поднялся с кушетки, ещё раз извинился — и ушёл. Девушка проводила его внимательным взглядом, нахмурилась. Если бы она только могла помочь этому угрюмому и отчаявшемуся эльфу — но он не желает разделить груз своих мыслей с ней. Значит, придётся действовать обходными путями.
— Нат!
Усатая мордочка дерри, на которую Тэсс до сих пор не могла смотреть без улыбки, показалась в двери, ведущей в соседнюю комнату.
— Зажги свечи, пожалуйста.
Перед приходом Иззмира она оставляла только пару канделябров, чтобы темный чувствовал себя насколько возможно уютнее. Но читать предпочитала при ярком свете — её зрение ещё пригодится наверху. Если она когда-нибудь туда вернётся.
Тэсс пересела на стул, стоящий тут же — Иззмир не решался снять цепь, но старался устроить пленницу как можно удобнее. Что ж, ей вообще повезло, что она ещё жива.
Перед эльфийкой лежали свитки из сероватой бумаги, которую дхаэроу делали из какой-то разновидности лишайника. Бумага была дорогой — но дешевле пергамента, её и хранить нужно было с большими предосторожностями. Некоторые свитки, которые по её просьбе, принёс Иззмир, пострадали от времени — слова, иногда целые абзацы невозможно было разобрать. Тем не менее, эльфийка упрямо принялась за чтение, изучая всё, что касалось мифологии, легенд, поверий и даже страшных баек подземных эльфов. Тонущий за лапу аиста схватится, вот и она… делала, что могла.
Иззмир, как и обещал, пришёл к Кирхе, чтобы сестра не сомневалась — он действительно занимается тем, чем должен — выпытывает у светлой всё, что может показаться полезным. Нимало не смущаясь, он исковеркал все заклинания Света и Ветра, о которых рассказал Тэсс — всё равно никто из дхаэроу никогда не проверит их на практике — и нёс Кирхе.
Сестра, однако, отсутствовала, и ему пришлось покорно ждать у входа в его покои. Если он её не дождётся, отведает кнута. Это не так страшно, в прошлом Иззмир и ждать бы не стал — сразу развернулся и ушёл, но теперь приходилось думать, как это отзовётся на положении Тэсс. Что кнут, что удары, пытки, смерть — пусть даже Ллос вытянет жадные мохнатые лапы, готовая схватит его душу — что стоят все миры перед одной её улыбкой?!
Кирха быстро вернулась, кивнула брату, и они вошли.
— Приветствую, сестра, я тут…
Кирха сделала магу знак замолчать, а потом вытащила из-под стола бутылку настойки, наполнила два бокала, протянула один младшему.
— Пей.
Наливала из одной бутылки, но могла и что-то подсыпать…
Сестра в несколько глотков осушила бокал, поставила его на стол. Её рука чуть дрогнула, и хрусталь звякнула о столешницу. Глядя на неё, Иззмир одним махом опрокинул кубок, закашлялся с непривычки.