Бунтарка
Шрифт:
Они ехали в северном направлении по открытой местности. Ветер крепчал. Хотя солнце ярко светило, на северо-западе собрались тучи. Николас никак не мог забыть, как предстала ему прошлой ночью Джейн, которая скакала верхом на этой же лошади, подгоняемая ветром и грозой. В тот момент ему страстно хотелось догнать ее, пока она не скрылась в своей комнате, чтобы поговорить. Он был уверен, что она тоже хочет с ним поговорить. Зная, что Николас раскрыл ее тайну, девушка наверняка мучилась вопросом: выдаст ли он ее и кому?
Всадники продолжали бороться со встречным ветром. Со своего наблюдательного пункта – Николас ехал в нескольких ярдах позади Джейн – он видел, как она подняла вуаль.
Николас пришпорил своего жеребца. Услышав, что он приближается, Джейн тоже подстегнула кобылу, чтобы сохранить между ними то безопасное расстояние, которое установила с момента отъезда из Вудфилд-Хауса. В какой-то миг он хотел ударить жеребца хлыстом и устроить с ней скачки наперегонки. Но мысль о Кларе, ехавшей сзади, заставила его остановиться.
Стерев с лица недовольное выражение, он натянул поводья, давая младшей сестре возможность нагнать его. В отличие от Джейн она пользовалась дамским седлом. Николасу она показалась несколько возбужденной. Поравнявшись с ним, Клара поправила на голове изысканную шляпку с пером.
– Прошу прощения. Мне следовало взять сегодня более шуструю лошадку. – Она провела по лбу тыльной стороной ладони, затянутой в перчатку, и убрала под шляпку золотистые кудряшки. – Я не такая уж плохая наездница, как это может показаться. Все дело в неудачном выборе.
– Не стоит извиняться. Вы прекрасно ездите верхом. – Николас попридержал жеребца. Джейн тоже осадила лошадь и опустила вуаль. – Это я должен извиниться перед вами, что ехал слишком быстро.
– Нет, сэр, – возразила Клара тихо. – Вы ни в чем не провинились, уверяю вас.
Внимание Николаса вновь привлек манящий образ опытной всадницы впереди и жестокая игра, которую она вела. Теперь она снова ехала впереди. Достаточно близко, чтобы дразнить, и достаточно далеко, чтобы до нее дотянуться.
– Я все гадаю, мисс Клара, – произнес Николас, – почему ваша сестра отказывается ехать рядом с нами.
– Она… я полагаю… Мне кажется, она не хочет мешать.
– Мешать в чем? – В его голосе звучала насмешка, и он немного смягчил тон. – Я хотел сказать, что никто никому не помешает и что ехать гораздо приятнее, держась вместе. У меня не было вчера возможности пообщаться с вашей сестрой, и, честно говоря, я не понимаю, почему мы втроем не можем провести вместе час, наслаждаясь обществом друг друга.
– Мне бы тоже очень хотелось, чтобы вы получше познакомились с моей сестрой, – ответила Клара, и он снова увидел, как Джейн поправила свою ужасную шляпку.
– Что, если мы оба ее догоним и скажем, что она не помешает нашей беседе?
– К сожалению, у моей сестры свое мнение на сей счет. Я его не разделяю.
– Не сомневаюсь в этом. Можно мне задать вам один вопрос? – Клара настороженно кивнула. – После вчерашней встречи с мисс Джейн меня мучает любопытство. Не можете ли вы объяснить, почему ваша сестра не ездила с семьей в Лондон прошлой весной?
– Не захотела. Она вообще с нами никуда не ездит.
– Тогда почему в вашей семье ни разу не упоминали о существовании старшей дочери? – Николас пытливо посмотрел на Клару. – Это тоже решение Джейн, чтобы ни родители, ни сестра ее не признавали? Скажите, Клара, ее в младенчестве не подбросили к порогу вашего дома цыгане?
– Что вы, сэр! – Клара не отводила глаз от поводьев, надежно обмотанных вокруг ее кистей. – Джейн – моя единственная сестра. Она очень дорога мне и всем нам.
– И все же вы не можете объяснить, почему ее существование окружено тайной. Попытаюсь выяснить это у сэра Томаса.
– Я… я… как вам будет угодно, сэр. Но должна вам честно сказать, что моя сестра никогда не горела желанием быть представленной обществу, как была представлена я. Балы в ее честь никогда не устраивались. Официально за ней никто не ухаживал. Джейн никогда не стремилась найти мужа в лондонском светском обществе. – Помолчав, Клара нерешительно добавила: – Правда, на мой счет у моих родителей были другие планы. Ни для кого не секрет, что родители вывезли меня в Лондон с намерением выдать замуж за достойного человека, имеющего титул и состояние.
При наличии соответствующего титула, характеристик и богатства, подумал Николас, на эту роль сгодился бы любой, кто носит штаны. Брак вновь явил Николасу свою коммерческую сторону, и он испытал отвращение. Весь этот процесс слишком уж смахивал на то, как хозяин породистой кобылы отправился на сельскую ярмарку подыскивать для нее жеребца. Оставалось только сойтись в цене, и сэр Томас, несомненно, хорошо к этому подготовился.
Весной прошлого года приятель Николаса Стенмор женился на Ребекке Невилл. Перед поездкой в Ирландию Николас навестил их в Солгрейве. Сэмюел Фредерик Уэйкфилд родился в конце июля. Старший мальчик, Джеймс, приехавший домой на каникулы, смотрел на младенца с обожанием. Николас не мог припомнить второй такой счастливой семьи, как Стенморы.
Однако Николас искал себе невесту так, как и большинство мужчин.
Впереди на вершине холма Джейн вынула из головы шпильку, чтобы закрепить шляпку, когда резким порывом ветра ее сорвало с головы вместе с вуалью и пронесло мимо них. Не мешкая ни секунды, Николас развернул лошадь и, выхватив из ножен шпагу, пригвоздил беглянку к земле. Подняв шляпку на острие клинка, как драгоценный трофей, убрал шпагу в ножны и подъехал к сестрам, которые во все глаза смотрели на него.
Однако Николас видел в этот момент только лицо Джейн с распущенными по плечам волосами, танцующими на ветру. Ее темные глаза настороженно следили за каждым его движением. Перед ним снова была женщина, которую он вчера стащил на землю с лошади. Он пожирал ее голодным взглядом, начиная от кончиков сапог и кончая гордым подбородком и припухшим от синяка ртом. Он не мог отвести глаз от ее чувственных губ и запретить себе думать об их возможном вкусе.