Буревестник
Шрифт:
Ему вспомнилось, что старый Бертл не раз делал то же самое. Его предшественник в должности главного шпиона пережил три попытки отравления, а однажды на него в собственной комнате напал вооруженный кинжалом человек. Это часть работы – не раз говорил он. У деятельного, толкового человека всегда есть враги. Если деятельный, толковый человек служит королю, у него враги высокого качества. Дерри с улыбкой вспомнил, с каким смаком старик произносил эти слова.
«– Взгляните на его одежду, ребята. Взгляните на его нож! Высокое качество, ребята, – сказал он им, показывая на тело, найденное в его комнате. – С каким уважением они ко мне относятся, раз подослали столь утонченного джентльмена!»
Бертл, может быть, и был старым подонком, но Дерри он понравился с самого
Дерри сделал глубокий вдох и почувствовал, как к нему возвращается умиротворение. Когда Бертл созывал шестерых своих лучших людей и наделял одного из них своими полномочиями, было ясно, что ему предстоит серьезное дело и что он может не вернуться оттуда, куда забросят его судьба и служебная необходимость. Каждый раз это был другой человек, дабы они не знали, кого он в действительности выбрал своим преемником. Однако старик умер в собственной постели, во сне. Дерри поручил трем врачам проверить, не отравили ли его шефа, чтобы быть уверенным в том, что ему не нужно искать убийцу.
Окончательно успокоившись, Дерри двинулся в сторону караульного помещения, сжимая и разжимая кулаки. Будет совсем не лишним задать двум солдатам трепку, подумал он. Для этого у него было подходящее настроение.
Взошедшее на ясном небе солнце, уже успевшее прогреть воздух, сулило прекрасный летний день. Маргарита поднялась с постели еще до рассвета. Она не была уверена, что спала вообще, поскольку долго лежала в душной темноте, пытаясь представить себе своего будущего мужа и испытывая при этом безотчетный страх. Ее четырнадцатый день рождения, минувший несколько месяцев назад, остался почти незамеченным – всеми, кроме нее, да и она запомнила его в основном потому, что на следующее утро впервые заметила кровь на своей нижней юбке. Она с ужасом рассматривала себя, когда принимала ванну при свете ночной лампы. Горничная сказала ей, что теперь это будет случаться каждый месяц и в течение нескольких дней ей придется подкладывать в нижнее белье куски материи. Для нее это стало символом многочисленных перемен, происходивших с ее телом. У нее заметно увеличились груди, и она сжимала их так, что между ними возникала ложбинка.
Замок давно прогрузился в сон. Последние несколько месяцев золото текло сквозь пальцы ее отца рекой. Он набрал огромный штат прислуги и даже выписал из Парижа модных портных, чтобы они преобразили его худенькую дочь. Швеи трудились днем и ночью, изготавливая наряды для нее, а также для Иоланды и трех кузин, приехавших с юга, которые должны были сопровождать ее во время брачной церемонии. У Маргариты они вызывали раздражение, поскольку постоянно прихорашивались и хихикали безо всякого повода. Вплоть до этого самого утра ей казалось, что свадьба еще не скоро. Она совершенно не ощущала течения времени и теперь не могла поверить, что сегодня выходит замуж за короля Англии. Как же все-таки он выглядит? Этот вопрос приводил ее в такой ужас, что она не осмеливалась произнести его вслух. Все говорили, что его отец был мужланом, дикарем, говорившим по-французски, как простолюдин. Что, если и сын такой же? Она попыталась представить себя в могучих объятиях англичанина, но воображение подвело ее. Это казалось ей слишком странным.
– Доброе утро, мой… муж, – медленно произнесла она. По словам ее старой гувернантки, по-английски она говорила хорошо. Маргарита покраснела при мысли, что король Генрих может принять ее за дуру.
Она подошла к зеркалу и нахмурилась, увидев спутанные каштановые волосы.
– Я беру тебя в мужья, – пробормотала девушка. Ей было известно, что это последние моменты ее одиночества. Как только служанки услышат, что она встала, они стаей ворвутся к ней в комнату и примутся одевать и наряжать ее. При мысли об этом она затаила дыхание и прислушалась, не доносятся ли снаружи шаги.
Когда раздался стук, Маргарита обернулась простыней и быстро подошла к двери.
– Кто там? – спросила она. Солнце лишь едва поднялось над горизонтом. Было еще очень рано.
– Это я, Иоланда, – услышала она. – Мне не спится.
Маргарита впустила сестру и осторожно закрыла дверь.
– Я, кажется, спала, – прошептала Маргарита. – Мне приснился странный сон, значит, я, должно быть, ненадолго заснула.
– Ты волнуешься? – Иоланда смотрела на нее с восторженным любопытством, и Маргарита еще больше закуталась в простыню.
– Ужасно боюсь. Вдруг я ему не понравлюсь? Вдруг перепутаю слова и кто-нибудь засмеется? Там ведь будет король, Иоланда.
– Два короля! – возразила Иоланда. – И половина всех аристократов Франции и Англии. Это чудесно, Маргарита! Мой Фредерик тоже будет там!
Она вздохнула, взмахнув полой своей ночной рубашки поверх каменного пола.
– Я знаю, он очень симпатичный. Я бы вышла за него замуж в этом году, если бы не твоя свадьба. Но ради бога, Маргарита, не думай, будто я под этим что-то подразумеваю. Ради такого случая я готова подождать. По крайней мере, отец восстановил часть богатства, которое мы потеряли. Если бы я выходила замуж в прошлом году, это была бы бедная свадьба. Надеюсь, он отложил достаточно денег для нас с Фредериком. Я буду графиней, Маргарита, а ты – королевой. Хотя только Англии, но все же королевой. Сегодня! – Иоланда задохнулась от восторга. – Ты станешь королевой сегодня, Маргарита! Ты в состоянии осознать это?
Маргарита улыбнулась, но улыбка моментально сползла с ее лица, когда из коридора донеслись звуки шагов.
– Они идут, Иоланда. Черт возьми, я еще не готова.
– Черво… зи?
– Это английская поговорка. Меня ей научил Жан. Черт– возь-ми. Он сказал, это ругательство, как «sacr'e bleu».
Иоланда воззрилась на сестру.
– Черт возьми, мне это нравится!
Дверь открылась, и комната заполнилась слугами, которые принесли с собой ведра с горячей водой, а также всевозможные средства и инструменты для ухода за волосами и кожей. Маргарита покраснела, смирившись с тем, что в течение нескольких часов ей придется терпеть неудобства, прежде чем она сможет предстать перед публикой.
– Черт возьми, – еще раз вполголоса произнесла Иоланда, глядя на поднявшуюся суматоху.
Глава 6
Солнце уже село, а Дерри все еще трясся в повозке, ехавшей по разбитой дороге, изрыгая ругательства каждый раз, когда колесо попадало в выбоину и его бросало из стороны в сторону. Он находился в пути уже восемнадцать дней, стараясь, по мере возможности, путешествовать на лошадях, и стук копыт ему давно осточертел. Он не расслабился ни на секунду после разговора с герцогом Йорком, поскольку воспринял его угрозу со всей серьезностью. Его соглядатаи и шпионы, входившие в сеть, которая действовала в районе крепости Кале, сообщали неутешительные новости. Люди герцога не скрывали, что жаждут встречи с Дерри Брюером. Правда, с профессиональной точки зрения ему было интересно оказаться по другую сторону своей обычной деятельности – в роли преследуемого, а не кукловода. Не добавляла оптимизма и дюжина блошиных укусов на спине, которые он расчесал в кровь.
Подобно сотням других путешественников, ехавших из Нормандии на юг, чтобы поглазеть на королей, Дерри заплатил несколько монет за место в повозке, отказавшись от мысли добраться до Анжу быстро. В многолюдном порту Кале он сравнительно легко ускользнул от людей Йорка. Дороги, ведущие на юг, в Анжу, были более подходящим местом для поиска одиночного путешественника без суеты и свидетелей. Если ему суждено увидеть следующий закат, то это случится уже после свадьбы. За все время в пути Дерри ни разу не отважился остановиться на постоялом дворе. Не было ничего проще, чем найти и схватить его спящим. Поэтому он ночевал в канавах и конюшнях, пропитавшись за две с половиной недели соответствующим запахом. Перемещался Дерри со скоростью, не намного превышавшей скорость пешехода. Он вел счет дням и знал, что свадьба должна была состояться на следующий день. Странное дело, ему было едва ли не мучительно сознавать, что он почти на месте. Он чувствовал, как с каждой милей вокруг него затягиваются сети, расставленные Йорком.