Бури
Шрифт:
— Вы так напряжены. Почему? — спросил мужчина.
— Боже!.. — почти простонала Ева. — Эдман, простите меня! Не могу я больше молчать!
— Молчать? — переспросил он.
Она глубоко вздохнула и, давясь словами от волнения, рассказала ему всё. Начала с того, как «приехала» в город и «устроилась» на работу. Он слушал внимательно, всё больше мрачнея.
— Ева, вы хоть понимаете, что только что спасли мне жизнь?
— Но ведь ваш брат…
— Мой брат знал, чем кончится дело. Они убирают ненужных более Безовалов с хладнокровием и спокойствием палачей. Вешают на них дела вроде этого, чтобы потом без зазрения совести пристрелить… Хотя я и не гарантирую, что Андреас не причастен к аварии Найара. От моего брата можно ожидать чего угодно. Я даже допускаю, что он связался с… — Он запнулся, кинул на неё быстрый взгляд. — Скорее всего, вас бы тоже убили, Ева. Прямо там, в номере.
— Нет! Не может быть! Найар не плохой человек. Да, у него куча недостатков, но убить меня…
— Сколько вы его знаете, чтобы судить?
— Пару недель, — пробормотала она.
— А меня меньше часа. Вы не боитесь, что я скину вас с балкона, Ева?
— Нет, — ответила она, — не скинете.
Он невесело усмехнулся.
— Вам нужно уезжать из города, Ева. Сначала они разберутся с нами, потом примутся за вас. Им не нужны лишние свидетели. Они используют вас, потому что это удобно. Я знал многих, кто помогал Безовалам — а потом пропадал без вести.
— Город большой, как они найдут меня?
— Найдут, Ева, — ответил он уверенно, — найдут.
— Но мне некуда идти, Эдман, — растерянно сказала она. Вряд ли в мастерской Вона теперь было безопасно.
— Некуда? Ладно, Ева… Ладно. Слушайте внимательно, — и он склонился к ней, обдав своим прохладным запахом. — Сейчас вы медленно и спокойно пойдёте вон туда, видите? Пойдёте так, как будто прогуливаетесь по парку. Откроете дверь, за ней будет коридор. Быстро пробегите по нему и сверните направо — там черный ход. Я вызову машину, и водитель довезёт вас до белого района. Это тихое местечко. Увидите дом с вывеской, рекламой автоплана марки «Север». В этом доме квартира, и про неё кроме меня никто не знает, даже Андреас. Вот вам ключ. Этаж сто пятый. Ждите там, сидите тихо. Если я не появлюсь через сутки — уезжайте из города. Поняли?
— Да, но неужели необходимо вот так бежать?
— Ева, послушайте! — он мягко взял её за руку. — Поверьте мне. Однажды я не внял совету одного человека, думал, что и так всё знаю. Думал, что обойдусь без чьих-либо советов. Не повторяйте моих ошибок. Это может плохо закончиться. Прошу вас!
— Я поняла, Эдман. Но как же я брошу вас одного?
— Я никто вам, Ева. Случайный собеседник. Таких, как я, сотни. Не думайте обо мне. Идите! — и он подтолкнул её к выходу.
— Ваш пиджак!
— Да. Прощайте.
Она сделала всё, как Эдман велел. Доехала, дошла до дома, поднялась наверх, открыла ключом широкую дверь, включила свет. Да, видно, что здесь давно никто не был, и что это квартира мужчины. Ничего лишнего, вот только рисунки и чертежи раскиданы повсюду. Она прошлась, рассматривая редкие фото. На одном был Эдман с братом. Одно лицо и совершенно разные люди. Всё как он и сказал.
Она никак не могла найти себе места: ходила туда-сюда, то вставала, то садилась, сделала себе одежду попроще, переоделась. Потом заглянула в холодильник. Пусто. Ладно, это не так важно. От нечего делать она включила телевизор, и пару часов пялилась в экран, не понимая, что там показывают. Мысли в голове походили на тучу саранчи — они съедали всякие чувства. Ева устала думать, устала ждать. И ещё ей было страшно. Вернётся ли Эдман? А если вернётся, не окажется ли так, что она сама себя посадила в ловушку?
Наконец ей удалось задремать. Во сне к ней пришёл брат.
— О! Привет! — сказала Ева. — Рада тебя видеть!
— И я тебя, — ответил он. — Как ты?
— Нормально. А ты? Как родители?
— Скучают.
— Я ведь не навсегда ушла.
— Я надеюсь.
— Чем занимаешься?
— Жду одного человека.
— Мужчину? — усмехнулся Эрнесто. — Это здорово.
— Вряд ли ты правильно понял меня, Эрни, — рассмеялась девушка. — Этот человек…
— Хороший, — закончил парень. — Ты это сразу поняла.
— И ты.
— Не бойся. Ты со всем справишься. Как всегда.
— Хочется верить в это.
— Одной веры будет недостаточно, — сказал парень. — И ты это знаешь, Ева.
— Не уходи, — вздохнула девушка.
— Прости, придётся.
— Останься! — повторила она, но сон исказился, и лицо брата поплыло.
— Ева! — кричал он. — Ева! Твои руки!
Она посмотрела вниз и увидела, что они светятся.
— Что это?!
— Твой дар! Дар! Твой… дар… — на разные лады повторял он, — он нужен тебе. Тебе… нужен…
Она зажмурилась и проснулась. В комнате было тихо, но спустя мгновение послышался звук открывающейся двери. Ева замерла, сразу же сделав себе маленький тонкий нож. Он был далёк от совершенства, но лучше с ним, чем без него.
— Ева! — позвал знакомый голос.
— Боже, Эдман! — она вскочила с кровати и подбежала к нему. — Как ты?
— Хм, — усмехнулся он, — на «ты» мне нравится больше.
Он стоял, как-то странно скукожившись, и держал руку за пазухой.
— Что с тобой?
— Ничего. Всё правильно.
— Что правильно? — не поняла девушка.
— Я думал, что смогу жить с этими воспоминаниями, но нет. К нам всё вернётся, и именно тогда, когда мы не ждём этого.
Он вытащил руку, и она заметила кровь на его пальцах.
— Эдман! Ты ранен!
— Да, Ева. Серьёзно ранен. Меня и самого учили стрелять прямо в сердце. Правда, Серж всё-таки промахнулся.
— Серж в тебя выстрелил?! Давай сюда! — Она решительно усадила его на диван. Эдман не сопротивлялся. — Дай мне посмотреть!
— Ты не боишься крови?
— Когда нужно, я ничего не боюсь, — ответила Ева. — О! — она расстегнула его рубашку. — О, боже! — прошептала девушка, — боже мой…
— Успокойся, Ева. Не нужно, — он поймал её пальцы, — здесь уже не поможешь.
— Но можно поехать в больницу! — воскликнула она.
— Нет, они не в силах меня спасти. Я разбираюсь в ранах. И в ядах тоже. Безовалы не стреляют обычными пулями.
— Ты… ты просто поверь мне! Поверь, Эдман… Я помогу тебе. Всё будет хорошо, — сказала она. Как же много крови! Как остановить её? Она успокаивала Эдмана, но кто мог успокоить её? На самом деле ей хотелось заплакать, позвать на помощь, чтобы кто-то спас его. Кто-то другой, более сильный и уверенный в себе, но не она — жалкая, дрожащая, напуганная… Ева не знала, как помочь ему, не знала, что делать. Она держала себя в руках только потому, что иначе было нельзя.