Бурная молодость Жени Степанова
Шрифт:
– Ты поедешь туда, где кончается Советский Союз, и начинаются Соединённые Штаты Америки! Поедешь за грань полярного круга! – продолжал бушевать офицер.
– Туда я поеду! – невозмутимо согласился с ним Женя, и также спокойно добавил: – А на курс поваров, не пойду!
Военком онемел от такой неслыханной наглости.
– Товарищ полковник, разрешите к вам обратиться? – вдруг подал голос молодой капитан, сидевший в углу.
– Обращайтесь! – едва сдержав ругань, сказал военком.
– А давайте его в наш полк, пулемётчиком! – предложил
– Забирай идиота! – возмущённо воскликнул Будённый: – Там ему будет самое место!
Полковник что-то черкнул в открытом личном деле солдата. Чуть погодя, он торжественным тоном закончил: – Рядовой Степанов! Вы направляетесь в N-ский мотострелковый полк, для дальнейшего прохождения службы! – и злорадно добавил: – В качестве пулемётчика.
– Есть! – бодро ответил Женя и лихо вскинул руку к пилотке.
Не обращая внимания на выправку воина, полковник сухим тоном продолжил: – Товарищ капитан! Препроводите бойца в расположение части!
– Слушаюсь! – отрапортовал офицер и обратился к стоящему Жене: – Рядовой подождите меня в коридоре.
– Есть! – отозвался боец и, печатая шаг, вышел из кабинета в пустой коридор военкомата.
Через час с небольшим, появился и молодой капитан. Бросив парню: – За мной! – он устремился на улицу. Там их ждала бортовая машина защитного цвета. Грузовик был заляпан высохшей грязью, до самого верха.
– Рядовой, лезьте наверх! – сказал офицер, а сам открыл дверцу кабины. Кроме солдата-шофёра там сидела красивая, хорошо одетая женщина. Скорее всего, чья-то жена.
Подойдя к задним колёсам машины, Женя использовал их в качестве лесенки. Он забрался наверх и увидел, что весь кузов доверху завален какими-то мешками и ящиками.
Боец отодвинул в сторонку кое-какое добро и освободил себе уголок, рядом с передним бортом. Место показалось парню очень удобным. Он сел на весьма кстати, подвернувшийся короб, и постучал пальцами в заднее окошко кабины. Мол, всё в полном порядке. Можно двигаться в путь.
Водитель взглянул сквозь стекло на солдата. Удостоверился, что тот уже разместился и вопросительно посмотрел на начальника. Офицер молча кивнул. Двигатель мощно взревел. «Зил-157» рванулся вперёд.
Как оказалось, полк мотострелков находился весьма далеко от данного места. Так что, от Благовещенска до воинской части пришлось добираться четыре с лишним часа.
Сначала, слегка покрутились по незнакомым улицам города. Затем, выехали за пределы предместья и помчались по узкому асфальтированному шоссе. Потом, остановились у неприметного съезда и свернули прямо в тайгу.
У лесной просёлка не имелось никакого покрытия. Он был разбит колёсами грузовиков до последних пределов. Проливные дожди хорошенько размыли грунтовку. Глубокие лужи и рытвины попадались на каждом шагу.
Машину нещадно подбрасывало и швыряло в разные стороны. Через какое-то время, сиденье уже не казался солдату настолько удобным, как раньше. Острые грани фанерного ящика впивались в ягодицы и бёдра. Парень нашёл в кузове брезентовый тент и подложил под себя. Стало чуть легче терпеть невероятную тряску.
Всё когда-то кончается. Кончился и этот невероятно ухабистый путь. Грузовик въехал в городок мотострелков и остановился недалеко от ворот. Капитан вышел из просторной кабины, принял несколько коробок и свёртков и поставил их рядом с собою. Потом, помог женщине спуститься с высокой подножки на землю.
– Саша! Отгони машину на место, а затем, отведи рядового в канцелярию части. Пусть поставят его на довольствие. – приказал офицер: – Вот его документы. Езжай! – капитан бросил на сиденье кабины личное дело солдата и захлопнул железную дверцу.
Шофёр молча кивнул. Грузовик развернулся и поехал в гараж. Минут через десять, Женя уже оказался в комнате писарей. Его быстро оформили и отправили к интендантскому складу.
Пожилой старшина с неодобрением взглянул на добротное обмундирование прибывшего воина. Он ушёл в глубину помещения и принёс комплект сильно поношенной формы общеармейского вида. Мужчина ещё куда-то сходил, вернулся, и бросил перед солдатом разбитые «прохаря» из потёртой кирзы.
Парень с большим сожалением посмотрел на свой новенький двубортный бушлат и блестящие яловые сапоги. Тельняшку и всё остальное, кроме синих трусов, тоже пришлось снять и отдать. Вместо них он нарядился в какие-то тряпки.
Вот так и вышло, что на склад Женя вошёл, как щёгольски обмундированный пограничник. Через десять минут, он вышел оттуда, как обносившийся боец из стройбата.
Казарма тоже весьма отличалась от того, к чему он привык на заставе. Помещение было значительно больше, ниже и гораздо темнее. Железные койки удивительно старые, да к тому же в два яруса. Постельное бельё очень серое и, застиранное почти что, до дыр.
Пропажа кинжала
Новый день пришёлся на воскресенье. После плотного завтрака, отец Жени взял эсэсовскую реликвию и задумчиво на неё посмотрел. Держать дома такую опасную вещь было нельзя.
Швырнуть её в Волгу, как пистолет, не поднималась рука. Вдруг кто-то наткнётся ногой? Он немного подумал, поехал на дачу и бросил военный трофей в ящик, где хранил инструменты.
Долгое время, оружие без дела валялось под низким крыльцом. Не найдя ему других применений, отец Жени стал кинжалом рубить арматуру, что привёз со стройплощадки. Мужчина клал длинный стержень на наковальню. Приставлял к нему длинное лезвие и бил сверху лёгкой кувалдочкой.
Золингеновская сталь легко разрезала стальные прутки и сильно впивалась в ударную часть молотка. Прежде чем вынуть острие из металла приходилось его немного раскачивать. Полутораметровые обрубки железа, Григорий использовал в виде кольев для огурцов с помидорами.