Бурный рейс
Шрифт:
– Что ж...
– начала мисс Д'Амидо - и умолкла. Но он, не решаясь заговорить, неподвижно стоял спиной к борту и смотрел на нее. Она тоже молчала, потому что не хотела быть первой; несколько мгновений ничего не происходило. Потом она шагнула к нему, и он обнял ее и поцеловал в лоб.
– Вам просто жалко меня, я знаю.
– Она всхлипнула.
– Вы просто очень добрый.
– Я чувствую себя околдованным.
– Его голос прерывался.
– Тогда поцелуйте меня.
На палубе никого не было. Он мимолетно склонился к ней.
– Нет, по-настоящему.
Давно он не прикасался к таким юным, таким невинным губам. Солоноватые брызги, словно слезы о нем, застыли на ее фарфоровых щеках. Она была свежа и непорочна, но в ее глазах таилось неистовство.
– Я люблю вас, - прошептала она, - я ничего не могу с собой поделать, ничего! Я полюбила вас с первого взгляда - не на пароходе, нет, а уже год назад, когда Грейс Хили привела меня в театр на репетицию, а вы вдруг встали из второго ряда и начали им говорить, как нужно играть. Я написала вам письмо, да только не отправила, разорвала.
– Нам надо идти.
Они шли по палубе, и она протяжно всхлипывала, а потом еще раз, уже перед дверью своей каюты, страшно неосмотрительно, подняла к нему лицо для поцелуя. Когда он снова переступил порог бара, кровь тяжкими молотами стучала у него в висках.
Он был рад, что Ева, видимо, не заметила его прихода, а по всей вероятности, даже и не знала, что он уходил. Он немного переждал, а потом сделал вид, что очень заинтересован ее занятием.
– Что это?
– Ева рисует мне на манишке Эйфелеву башню для сегодняшнего маскарада, - объяснил ему Баттеруорт.
– Ну вот.
– Ева отложила кисть и обтерла платком руки.
– Получилось?
– Истинный шедевр!
Ее глаза скользнули по группе зрителей и как бы случайно задержались на Адриане.
– Ты совсем промок. Пойди переоденься.
– Пойдем вместе.
– Я лучше выпью еще шампанского.
– По-моему, тебе хватит. И нам надо одеться для маскарада.
Она неохотно сложила краски и пошла впереди него к выходу из бара.
– Стэкомб заказал столик на девятерых, - сказал Адриан, шагая вслед за ней по коридору.
– Молодое поколение, - проговорила она с преувеличенной горечью.
– Уж конечно, молодое. И ты позабыл обо всем на свете - с ребенком.
Они еще долго разговаривали в каюте: она едко, он уклончиво; разговор оборвался, когда корабль вдруг резко швырнуло вверх, и Ева, неожиданно выдохнув остатки хмеля, опять почувствовала себя плохо. Им не оставалось ничего другого, как заказать два коктейля в каюту; но, выпив, они все же решили пойти на маскарад; возможно, он убедил ее, что она волнуется понапрасну, а возможно, ей стало все равно.
Адриан был готов через несколько минут - он не признавал маскарадных костюмов.
– Я подымусь наверх. А ты собирайся поскорей, хорошо?
– Пожалуйста, подожди меня - такая ужасная качка.
Он присел на кровать, пытаясь скрыть нетерпение.
– Тебе ведь не трудно подождать, правда? Мне не хочется появляться там одной.
Она ушивала восточный костюм, взятый напрокат у парикмахера.
– Морское путешествие может свести с ума, - сказала она.
– Ненавижу корабли!
– Ты права, - рассеянно отозвался он.
– Когда мне становится совсем худо, я представляю себе, что забралась на дерево и его качает ветром. Да только потом мне начинает казаться, что я все время представляюсь, и нормальной тоже только представляюсь, а сама уже давно стала ненормальной.
– Ты поосторожней, так и правда можно свихнуться.
– Посмотри. Адриан.
– Она подняла нитку жемчуга, прежде чем защелкнуть ее на шее.
– Чудо, правда?
Адриану, которого томило нетерпение, казалось, что она движется, как в замедленном кино.
– Тебе еще долго? А то здесь нечем дышать, - сказал он.
– Иди один!
– взорвалась Ева.
– Я вовсе не хотел...
– Иди, пожалуйста. Я не могу собираться, когда ты меня подгоняешь.
С показной неохотой он вышел из каюты. Потом, после секундной нерешительности, спустился вниз.
– Бетси, - позвал он, постучавшись в дверь.
– Минутку.
Она выглянула в коридор; на ней был красный бушлат и синие брюки корабельного лифтера.
– Как вы думаете, у лифтеров есть блохи? Я натянула тысячу одежек, чтобы они до меня не добрались.
– Я должен был вас увидеть, - торопливо сказал он.
– Тсс-с! Напротив каюта миссис Уорден, она у меня вроде дуэньи. Ее замучила морская болезнь.
– А меня - вы.
Они шагнули друг к другу и, пошатываясь на ускользающем из-под ног полу узкого коридора, крепко поцеловались.
– Не уходите, - шепнула она.
– Мне надо. Мне...
Он словно впитывал юность девушки, и его страсть преображалась в пылкую нежность. К нему вернулась та неуловимая легкость, которую, как ему казалось, он утратил навсегда вместе с собственной юностью, и отказаться от этого ощущения он был не в силах. Шагая по коридору, он понял, что не хочет, не решается думать.
На палубе он столкнулся с Евой.
– Где ты был?
– спросила она его с принужденной улыбкой.
– В баре, посмотрел, много ли там народу.
Она была очень хороша; Адриан с горделивым восхищением отметил, что пошлый маскарадный костюм не убил ее холодноватого, своеобразного изящества. Они сели за столик.
Штормовой ветер наливался ураганной силой, и теперь даже переход из каюты в бар превращался в бурное и опасное путешествие. Чемоданы пассажиров были прочно закреплены, а нервные дамы, отчаянно цепляясь за края взбесившихся кроватей, с ужасом думали - сквозь мутную тошноту, сквозь мигрень, - что именно так и погиб "Вестрис". В баре, еще до прихода Смитов, какого-то дородного джентльмена швырнуло на пол, так что он сильно поранил голову, - поэтому легкие столы и стулья сложили в штабели и принайтовали к стене.