Буря кристаллов

Кибальчич Сима

— Ядрён-радон! Джеки, девочка.

Валерий шел навстречу, приветственно раскинув руки. Тонкий, пронизанный едва заметными ребрами силовой защиты скафандр закрывал его тело до подушечек пальцев.

— Так рада тебя видеть, Валера.

Захотелось прижаться, как в детстве к отцу. Одно правильное объятие, никаких больше кошмаров. Кольцо поселившейся в сознании чужой ненависти будет разорвано.

— Мы тебя заждались и почти не надеялись.

— Да ладно. Нужна я вам, как билетик на Марс зайцам.

— Очень нужна. И билетик бы не помешал. Так что кончай прибедняться. Мне джоновых художеств хватает. Придурок уже матрасик для сна под боком у подопытного раскинул.

— Так много работы?

—

Что работа, говорю тебе — художества голимые. Твердит, если вырвется тварь, то он помрет, не утруждая себя беготней. Представляешь, в какой безрадостной обстановке приходится жить.

— Зря ты надеешься на мой позитив, — вздохнула Джеки. — Добуду матрасик и устроюсь рядом с Джоном.

— А я предупреждал! Вот до чего доводят красивых девчат гамадрилы в касках и с пушками на плечах. Их же с первого боя хроническая контузия нахлобучивает. Говорил ведь, не в драку тебе надо, а в науку. Важно понять, как думает враг, тогда разберетесь, как стреляет.

— Все, сдаюсь. Меня отозвали из батальона, буду делать, как скажешь. Пробирки мыть, матрас Джону трясти.

— На последнее даже не надейся. Это такой маньяк-чистюля. До его матраса нам с тобой еще расти и расти. Профессионально, — Валерий со значением поднял вверх палец. — Что ж, запакуем тебя в лабораторный скафандр и пойдем, девочка. Все покажу и расскажу. Свежий взгляд нам не помешает.

Валерий отвернулся от узкого датчика скана и заморгал со страдальческим выражением. Артист. Джеки хмыкнула и шагнула в распахнувшийся створ. Его молочно-белое свечение выдавало стократно усиленную защиту — прямо как у крейсера в боевом столкновении. Да и внутри не похоже на мирную научную лабораторию. Под возвышением открывалась круговая панорама на площадку размером с футбольное поле. Ее расчерчивали секторы с оборудованием, вокруг которого работали люди: перемещались ручейками от точки к точке, стояли группами, жестикулировали. Жизнь внизу кипела, и тишина в невесомом шлеме ощущалась чем-то неестественным. Джеки обернулась, подняла ладонь на уровень уха и потрясла головой. Валерий со значением поднял брови.

— Поддерживаем по мере сил кокон неведения. Звук передается при непосредственном контакте или по сети при необходимости. Кого нужно, того услышишь. Потопали?

— Давай.

За несколько шагов движущая дорожка привела их к нижней площадке.

— Смотри, девочка моя, у нас здесь находится более пятидесяти захваченных кристаллических жизнеформ. От средних до крупных, мелких уже не держим. Работаем с их способом мышления, питания, размножения. Пытаемся вступить в контакт.

С каждым словом голос Валерия терял добродушную теплоту, пропитывался сухим морозцем официальности. Большинство секторов лаборатории были организованы вокруг туманных кубов. Их окружали дуги силовых генераторов, по которым перемещались, сверкая сталью, массивные манипуляторы: чешуйчатые головки, иглы, сцепленные в кулаки пальцы хватателей. Безликие коробы промышленных синтезаторов высились, как ферзи на разлинованном поле. Все люди за экранами затянуты в одинаковые усиленные скафандры. Джеки непроизвольно нахмурилась. Опять перед ней местность, охваченная боем, тактика изменилась, но смысл действий тот же. Окатила тревога: в руках остро не хватало джойстиков, а перед глазами плавающего прицела. Не сможет выстрелить в нужный момент. При этом хорошо знакомые стволы лазерно-плазменных винтовок под перекрытиями лаборатории только нервировали. Они хоть и целились в замотанные серостью кубы, но не подчинялись ее собственным мыслеприказам. В коконах дремал враг, и глупо надеяться, что сон у него крепкий. У кристаллов все просто — пока существуют, убивают.

— Их слишком много здесь, — проговорила Джеки. — Это же как бомба внутри форпоста. Рванет в любой момент.

— Ладно, Джеки, все это знают. Мы тут работаем буквально под дулами пушек. И смежные уровни заминированы.

— Не страшно?

— Ха! Джон открыл фонд для чудом выживших после войны и собирает пожертвования. Одновременно делает ставки на то сколько и как надолго. Оказалось, немало мечтающих разбогатеть. Значит, помирать не планируют.

— Один знакомый офицер заинтересовался бы. Собирается после дембеля прикупить снаряжение для клаудджампинга.

— Едрён-радон, не тот ли сержант-неандерталец, что сманил тебя на стрельбища?

— Уже лейтенант.

— Неужели? А я-то думал, что ему ошибочно выдали пушку вместо палки. Значит, и кредиты у него водятся? Скажу Джону, чтобы связался с парнем.

Джеки улыбнулась. Слышать и видеть Валеру, все равно что вернуться на Землю, где жизнь преимущественно состоит из глупостей, которые видятся трудностями, требующими невероятных волевых усилий.

— Подозреваю, ты направил мне вызов, чтобы просто спасти из бойни. В ваших исследованиях пользы от меня ноль.

Валерий тяжело вздохнул и изобразил жалостливый взгляд. На его сухой лошадиной физиономии с острым, резко очерченным подбородком эти округлившиеся глаза и брови домиком выглядели слащавой театральностью.

— Прости и не преувеличивай мою доброту, девочка, все сложнее. Я скорее злой полицейский, натянувший для маскировки шапку Деда Мороза. Виппер одобрил одну идею, а ты идеально подходишь для эксперимента. Не слишком полезного для здоровья.

— Виппер здесь? Ну правильно, какому еще светиле возглавлять исследования по кристаллам. И какая польза Випперу от бабы-десантника?

— Хм, отправил бы спросить лично, чтобы познакомилась, но не выйдет. Идол минералогии отъехал. И отдал тебя в мое полное распоряжение. Поэтому расскажу, какая польза, все покажу и организую матрасик.

Валерий собственнически ухватил Джеки за локоть. Они шагали вдоль края движущейся дорожки, чтобы не мешать ни суетливым роботам, ни людям. Из-за глухой тишины Джеки чувствовала себя зрителем поставленной на перемотку реконструкции. С голосом Валерия в роли диктора.

— Мы понимаем угрозу, поэтому подстраховываемся изо всех сил. Большинство кристаллов держим цистированными, такими, как их запекли во время боя.

— Этого мало, Валер. Твари слишком часто пробивают кокон. Первый раз видела этот фокус на погибшем эсминце в день, когда нас эвакуировали. Помнишь? Там погибла почти вся группа.

— Естественно мало. Поэтому есть еще наведенные силовые поля и кольца неведения. О них ты наверняка знаешь, — чтобы информационно изолировать кристалл, создаем кольцевой сферический шум, одновременно гравитационный и электромагнитный.

— Хорошо, но все равно не очень-то успокаивает.

— Какие оказывается десантники нервные и пугливые. Подумай, каждый кристаллоид здесь — слепой, глухой и крепко спелёнатый. Я называю их младенчиками, а лабораторию родильным отделением. Джон, правда, сразу завел файлик для сбора статистики гибели акушеров во время родов. Потирает руки, твердит, что такие данные за всю историю человечества еще никто не собирал. Юморист хренов.

— И часто вы снимаете с кристаллов пелёнки?

— Конечно, едрён-радон! Иначе какие могут быть эксперименты. И полностью освобождаем, и под силовухой, и делаем дырочки разных размеров в коконе. Даем им свет, поглощаем их энергию, сканируем изменения кристаллической решетки. Даже колыбельные, лирические или с использованием нецензурной лексики, на ночь поем. Но это в основном мы с Джоном извращаемся. Хотя и у Виппера тоже богатая фантазия.

— И как? Есть эффект от фантазий?

— Пока не особо. Мы пролезли им в мозг и пищеварительную систему, но главное так и не выяснили.