Буря мечей. Пир стервятников

Мартин Джордж Р.Р.

Джейме изобретал разнообразные предлоги для своих ночных отлучек, понимая при этом, что никто его сказкам не верит. Аддам Марбранд наверняка догадывался, в чем дело, и другие капитаны скорее всего тоже подозревали истину. Но при Джейме никто про это не заговаривал, а единственный свидетель того, каким никудышным бойцом стал ныне Цареубийца, был лишен языка.

Война теперь заявляла о себе со всех сторон. Поля, где полагалось колоситься пшенице, заросли бурьяном выше лошадиных голов, на дороге не стало путников, и округой от сумерек до рассвета распоряжались волки. Большей частью у них хватало благоразумия держаться подальше, но у одного

из разведчиков Марбранда, когда он спешился по малой нужде, они зарезали лошадь.

— Не может зверь быть таким наглым, — заявил Бонифер Добрый. — Это демоны в волчьих шкурах, посланные нам за наши грехи.

— Видно, этот конь много нагрешил в своей жизни, — заметил Джейме, стоя над трупом бедного животного. То немногое, что осталось на костях, он велел засолить, предвидя, что мясо им пригодится.

В месте под названием Свиной Рог они обнаружили старого рыцаря Роджера Хогга, засевшего в своей башне с шестью латниками, четырьмя арбалетчиками и парой десятков крестьян. Сир Кеннос высказал предположение, что огромный, заросший сир Роджер — отдаленный родственник Кракехоллов, чьей эмблемой был ощетинившийся вепрь. Могучий Вепрь счел, что это не лишено оснований, и целый час расспрашивал старика о его предках.

Джейме больше занимало, что думает Хогг о волках.

— Нам больше хлопот причинили волки под белой звездой, — сказал ему старый рыцарь. — Они шли по вашему следу, милорд, но мы дали им хороший отпор и зарыли троих на реповом поле. После них к нам, простите великодушно, нагрянули треклятые львы. Командовал ими некто с мантикором на щите.

— Сир Амори Лорх, — разъяснил Джейме. — Мой лорд-отец дал ему приказ посеять смуту на речных землях.

— Мы не речные жители, — ответил на это сир Роджер. — Я вассал дома Хэйфордов, а леди Эрмесанда склонила коленку перед Королевской Гаванью — или склонит, когда научится хорошо ходить. Я им так и сказал, но этот сир Лорх не больно-то меня слушал. Он забил половину моих овец, зарезал трех отличных молочных коз и пытался поджарить меня в моей собственной башне. Да не тут-то было — стены у нас восьмифутовой толщины. Он поленился разводить огонь сызнова и уехал. Настоящие серые волки пришли потом и сожрали овец, которых мантикор нам оставил. Овчины нам удалось сохранить, но ими ведь сыт не будешь. Как нам быть-то теперь, милорд?

— Засевайте поля и молитесь, — сказал ему Джейме, — авось успеете еще снять урожай. — Это не особенно обнадеживало, но больше он ничего предложить не мог.

Назавтра войско перешло через ручей, служивший границей между вассалами Королевской Гавани и Риверрана. Мейстер Гулиан, сверившись с картой, сказал, что ближние холмы принадлежат братьям Уодам, рыцарям-землевладельцам, подчинявшимся Харренхоллу. От обеих усадеб остались одни головешки, и ни самих братьев, ни их крестьян не было видно, но в погребе одного замка поселились разбойники. Один из них носил рваный красный плащ, но Джейме повесил его заодно с остальными, чувствуя, что вершит правосудие. Возьми это себе за правило, Ланнистер, и когда-нибудь тебя, возможно, все-таки прозовут Златоруким. Златоруким Судьей.

На подъезде к Харренхоллу мир стал еще более серым. Воины ехали под свинцовым небом, вдоль озера, похожего на лист кованой стали. Может быть, и Бриенна проезжала по той же дороге, если пришла к заключению, что Санса Старк отправилась в Риверран. Будь на дороге встречные, он спросил бы, не видели ли они хорошенькую

девушку с золотисто-рыжими волосами или здоровенную девицу с лицом, от которого молоко киснет. Но им никто не встречался, даже волки, и только вдали слышался заунывный вой.

Наконец за оловянными водами выросли башни Черного Харрена — пять искривленных пальцев, воткнутых в небо. Мизинец, хоть и значился лордом Харренхолла, явно не торопился вступить во владение, поэтому «наводить там порядок», как выразилась Серсея, выпало Джейме Ланнистеру на пути в Риверран.

В необходимости навести этот самый порядок он не сомневался. Григор Клиган отбил замок у Кровавых Скоморохов как раз перед тем, как Серсея отозвала его в Королевскую Гавань. Его люди, безусловно, до сих пор мотаются там внутри, как сухие горошины в сундуке, но восстановить королевский мир на Трезубце им не по силам. Единственное, на что они способны, — это с миром упокоить кого-то в могиле.

Разведчики сира Аддама доложили, что ворота Харренхолла заперты. Джейме построил свое войско перед ними и велел Кенносу из Кайса трубить в черный витой рог Геррока, окованный старым золотом.

Когда рог прозвучал трижды, петли заскрипели, и ворота медленно отворились. Так толсты были стены замка Черного Харрена, что Джейме миновал десяток амбразур, прежде чем оказаться на освещенном солнцем дворе, где он не так давно простился с Кровавыми Скоморохами. Сквозь утоптанную землю проросли сорняки, мухи жужжали над дохлой лошадью.

Из башен вышли несколько человек сира Григора — все как один с жесткими глазами и крепко сжатыми ртами. Только такие солдаты и могли служить у Горы. В злодействе и жестокости Кровавые Скоморохи превзошли их совсем ненамного.

— Едрит твою! Джейме Ланнистер! — выпалил немолодой уже латник. — К нам пожаловал сам Цареубийца, ребята, копье мне в задницу!

— Ты кто такой? — спросил Джейме.

— Сир называл меня Сраным Ртом, милорд. — Он поплевал на руки и потер себе щеки — красоту навел, надо полагать.

— Прелестно. Кто здесь главный, ты?

— Я? Хрена с два. — Крошек, застрявших в бороде сквернослова, хватило бы на прокормление целого гарнизона. Джейме не сдержал смеха, и Сраный Рот, приняв это как знак одобрения, тоже заржал, прибавив: — Копье мне в задницу!

— Слыхали просьбу? — обратился Джейме к Илину Пейну. — Возьмите копье подлиннее и вставьте ему.

У Пейна копья не было, но Безбородый Джон Битли охотно кинул ему свое. Пьяный гогот Сраного Рта оборвался как по сигналу.

— Уберите от меня эту хрень.

— Думай вперед, о чем просишь, — посоветовал ему Джейме. — Так кто же здесь главный? Сир Григор назначил кого-нибудь кастеляном?

— Полливера, — ответил другой солдат, — да только его Пес убил. И его, и Щекотуна, и парнишку Сарсфилда.

Снова Пес.

— Почем ты знаешь, что это был Сандор? Ты его видел?

— Нет, милорд, мы сами не видели. Нам трактирщик сказал.

— Это случилось в гостинице на перекрестке дорог, милорд, — подал голос солдат помоложе, с копной желтых волос. На шее у него висело монисто, принадлежавшее ранее Варго Хоуту, — монеты из ста дальних стран, серебряные и золотые, медные и бронзовые, круглые, квадратные, треугольные, вперемешку с кольцами и кусочками кости. — Трактирщик клялся, что сделал это человек с наполовину сожженным лицом. С ним был еще мальчонка-оборвыш. Они изрубили Полливера со Щекотуном на куски и уехали вниз по Трезубцу, так нам сказали.