Буря миров
Шрифт:
Бесконечная сеть порталов ослепила Максара, он попятился и возле колодца завалился назад. Хорек спрыгнул с него. Максар опрокинулся прямо на молнии и повис, раскинув руки. Энергетический поток начал приподнимать тело, все выше, выше — и втолкнул его в портал. Силуэт несколько раз мелькнул там, вращаясь вместе с изумрудным светом, и пропал.
Хорек боком упал на край дыры, ребро хрустнуло. Он повис, соскальзывая, но обхватил ногами штангу и сумел выбраться.
Впереди умирал командир, и Хорек пополз. Ничего от Вотана бер’Зара
— Командир, я его убил! — всхлипнул Хорек. — Завалил гада! Командир, слышишь? Батя! Чего ты молчишь? Это я! Батя, слышишь? Это же я, Ваня! Командир, ну что же ты молчишь?
Голос слабел. Хорек прошептал что-то еще, положил голову на грудь Игоря и затих. Сердце в груди, к которой прижималось пробитое пулей ухо, не билось.
ГЛАВА 39
— Да что ж ты извиваешься, змеюка подколодная? — презрительно бросил сержант Каримов и отступил на шаг, балансируя на узкой штанге высоко над землей. Патроны у него давно закончились, зато в руке был нож.
А в руке медленно идущего к нему Фелиза — боевой двузубец, который тот носил в ножнах под одеждой. Костяная рукоять длиною около полуметра раздваивалась, дальше шли два изогнутых стальных стержня, заостренных и с кривыми шипами, которые разрывали сделанную двузубцем рану. Фелиз тихо шипел и покачивал плечами, то слегка приседая, то распрямляясь, приближался к сержанту.
Каримов надеялся, что кто-то из его людей еще жив, но уверенности не было. Бой продолжался — а точнее, сотни беспорядочных стычек, перестрелок и рукопашных, кипевших по всему лагерю.
Уловив движение внизу, сержант посмотрел туда. Далеко под ним между стойками лесов прапорщик Алексей Захаров дрался со штурмовиком — как и сержант ОМОНа, лишь при помощи ножа. Курортник ударил противника в живот, штурмовик тоже нанес удар. Оба упали, сцепившись, покатились в сторону и пропали из виду.
Руслан Каримов поднял взгляд на Фелиза, дожидаясь атаки. Сержант не был способен на сложные размышления и глубокие чувства, зато умел быстро и без затей разделываться с теми, кто стоял у него на пути.
Когда Фелиз наконец сделал выпад, Каримов отпрянул, провернулся на штанге. Острие двузубца царапнуло по бицепсу, прорвав рукав комбеза. Глаза Фелиза блеснули. Решив, что достал врага, клерик подался вперед — на это и рассчитывал сержант. Он перескочил на соседнюю штангу, а с нее, сделав два коротких шага, — обратно, и всем телом налетел на клерика.
И сбоку воткнул нож ему в шею.
Попытался выдернуть оружие, но не успел: Фелиз с шипением полетел вниз.
— От же гад ползучий! — высказался Каримов и тут же позабыл о Фелизе.
Покачнувшись, он расставил для равновесия руки, быстро прошел по штанге до конца и схватился за вертикальную балку. Взгляду открылись основание башни
И тут купол в вышине мигнул. Это было так неожиданно, что Руслан Каримов едва не свалился. Обняв стойку, он задрал голову. Купол разгорелся, все черное ночное небо стало зеленым. Молнии сновали по нему, образовав мигающую выпуклую сетку высоко над головой. Она начала расширяться: купол рос.
— Да вы охренели! — крикнул Каримов. — Там же войска!
Купол ширился, молний стало еще больше — а потом они погасли. Все, разом. На миг купол вспыхнул нестерпимо ярким светом, так что сержанту пришлось зажмуриться, а когда Каримов снова открыл глаза, гигантского энергетического колпака в небе уже не было. Он исчез бесшумно, не оставив никакого следа.
— Твою мать! — высказался сержант.
И уставился на изумрудную воронку внизу. Она тоже менялась, темнела, вращалась все быстрее. Воздух пронзительно шипел, леса качались, людей со всех сторон поволокло по бетону. Перевернулась горящая тачанка, другая, опрокинулся навес, начали падать шатры… Воронка стала бледно-синей, потом черной. Громовой хлопок — и ее не стало.
Наступила тишина. Погасли прожекторы. Но темноты не было — в ночи повсюду горели пятна порталов. То один, то другой затухал, и новые на их месте уже не возникали.
Каримов сел на штанге, поплевал на ладони, обхватил ногами стойку и полез вниз.
ЭПИЛОГ
СТРАННИКИ В МИРАХ
— Тебе не в чем себя винить. Не мог ты тогда ему помочь.
Голоса раздались за спиной, но Кир не оглянулся. Он сидел на краю колодца в центре алтаря, свесив ноги, и пересыпал из ладони в ладонь горсть бетонных крошек. Прожекторы по-прежнему не работали, но там, где были шатры, горел большой костер, да к тому же со всех сторон сияли порталы. Они постепенно гасли — только возле Эгалита их раньше было с десяток, а теперь осталось три.
Издалека доносились выстрелы и гул моторов. Впереди несколько бывших рабов и сайдонцы, все — раненые и потому не участвующие в бою, поднимали последние тела, оставшиеся на краю алтаря, и уносили к костру.
— Мог, Леха, мог бы помочь. Если бы вернулся…
— Слушай, Костя, прекращай. Ты на себя посмотри — живого места нет. Ты уже ни на что не был способен после того, как сначала того офицера убил, а потом еще двоих. Я видел их тела возле колонны, и что ты с ними сделал — видел. А что они с тобой сделали, сейчас вижу. Цел остался, теперь вот ей помочь можешь — уже хорошо.