Буря настигнет
Шрифт:
— Сколько?
— Сто тысяч в день.
У меня глаза вылезли из орбит.
— Шутишь!
— Ничего подобного. — Паюкна протянула мне смартфон с открытым банковским счетом — там хватило бы смотаться на другую планету и прожить пару лет, валяя дурака. Я осмотрела девушку свежим взглядом: волосы розовые, но выглядят шикарно, блестят, однородно прокрашены; кожа безупречная, черты лица как у модели, тонкие, четкие, губы чувственные, глаза с поволокой. Одежда простая, если не приглядываться. А если приглядеться: новехонькая.
—
— Дочь владельца пуховой фабрики, — пожала она плечами и спрятала смартфон. Вот как…
— Твой отец знает, какое будущее ты себе придумала?
— Ничего не мешает мне выйти замуж за Арвида или Герта и владеть пуховой фабрикой. Папе важно лишь бы я была счастлива.
Зависть подступила горькой, противной тошнотой. Где мой отец? Моя родная мать опекунам не сказала даже как он выглядел. А дедушке важно было лишь бы ему все прислуживали.
— Ты не хочешь? Сто тысяч мало? Я понимаю, опасная работа…
— Имей в виду, дружбы у нас не получится. Мы очень разные.
Глава 18. Ирий
Очнувшись, я схватил смартфон, скинул звонок от Арвида и проверил свое местонахождение за последние полчаса. Да! Получилось! Почти три минуты я находился за городом — в лесу тополей, который славится самыми высокими деревьями на Калинидиксе. У нее там домик?
Проверить бы сейчас. Имя Арвида снова выскочило на экране. Я вздохнул.
Проверю после репетиции.
«Иду» — отослал я сообщение и устало огляделся. Полчаса назад я собирался здесь, среди зала для совещаний, трахнуть бесовку. Завел ее сюда, поймал и почувствовал, что ей нужно другое. Объятья, поддержка, помощь.
Ошибся. Она ловит кайф, нарушая закон — в этом ее оргазм. Она противится, лишь бы противиться! Намеренно вильнула хвостом прямо передо мной с Арвидом, чтобы я погнался за ней?
Мерзко оттого, что я не мог поступить по-другому. Мозг отключился.
Я поднялся и заковылял в студию. Роились мысли, наподобие: поймать бесовку не во время телепорта, притащить домой, привязать к стулу и объяснить наконец, как нужно жить!
Или отдать миллиард, пусть валит с планеты?
Голова взрывалась. Надо выпить. Вопрос в том, как остановиться вовремя? А не нажраться и проспать завтра будильник.
— Это она была? — спросил тихо Арвид, когда я пересекся с ним перед студией.
— Она. Не догнал.
— И тебя освободили от дела? Рановато, ты не думаешь?
Вокалиста потряхивало от испуга. Он косился в глубину коридора, кусая ноготь на большом пальце.
— Может, ты мне расскажешь, что скрываешь? — прошептал я. — Тогда мне будет проще защитить твою тайну. Трепаться я точно не буду.
Он убрал влажный палец ото рта и прожег меня взглядом.
— Нет.
— Ладно. Не нервничай. Пока я рядом, она к тебе не подберется. — Я похлопал его по плечу. Арвид по-детски мило усмехнулся,
— Мне неловко признавать, что я боюсь ее. Надеюсь, в твоих глазах мой авторитет не пошатнулся.
Я тоже немного побаивался… себя, когда она рядом. Лучше бы нам никогда не пересекаться.
Гитара стала чужой. Родной она не была, прежние годы я не играл всерьез, лишь дома иногда разучивал песни любимых групп, и все-таки за три недели усердных занятий я сблизился с ней. И снова отдалился. Планы на вечер мешали сосредоточиться, Сакари и Луис опять недовольно косились на меня.
Не давал покоя вопрос: что находится там, куда бесовка телепортировалась? Хоть бейся головой о стену. Лучше бы мне туда не летать. Лучше бы все забыть.
Я упорно пытался сосредоточиться. Напрасно. Через десять минут Арвид объявил, что репетиция заканчивается. Он ничего не спрашивал по пути ко мне домой, молча вел машину, давая мне спокойно подумать. Все адекватные мысли сводились к одному: я не должен за бесовкой гоняться, или ее игнорировать. Я должен сделать то, что планировал с самого начала.
Сдать ее полиции. И ее программиста тоже. Да, дух будет не в восторге. Но если ее не посадить за решетку сейчас, будет только хуже. Я из-за нее свою жизнь сломаю.
— Девушка? — подал голос Арвид. Я очнулся от размышлений, перевел на него взгляд. Он напряженно смотрел вперед, сжимал руль, будто мы до сих пор ехали.
— Девушка… Не моя.
— Чужая?
— Ничья.
Кучерявый несколько раз кивнул, отлип от руля и откинулся на спинку кресла.
— Напиши про нее песню. Полегчает.
— Я уже. Эту песню я и собирался дать тебе послушать.
— Так почему мы сидим? Пошли.
Поклонники старой группы сказали бы, что писал не я. Ирий Нордли всегда сочинял что-то заводное, горячее, веселое, хотя кошки часто скребли на душе. Но ни разу печальное.
Теперь я, когда мы завалились домой, сел за синтезатор и заиграл в минорной гамме. Музыка полилась мелодичным градом — про Беатрису не может быть спокойно, плавно. Про нее только бурно, на пределе, отрывисто, высоко плача и низко рыча, быстро и в коротком тягучем ожидании перед новым взрывом.
Черные кляксы на страницах сказки.
Ты ненавидишь себя за мечты.
Дай мне, девчонка, капельку ласки,
Я волшебством разрисую твой мир.
Шипами по венам, по сердцу ножом —
Лишь так больно ты меня любишь.
Цепями запястья, и ночь под замком —
Вот так дико страсть меня губит…