Буря настигнет
Шрифт:
— А если я назову его имя?
— Не назовешь. Поэтому мы с тобой и говорим.
— А если он придет…
— Он не придет.
Я закусила щеку изнутри. Руки дрожали в наручниках. Спрашивать, почему не придет, нет смысла. Мужчина сказал как отрезал. Просто полсердца отсек одним взмахом.
Ирий меня не сдавал — в это очень хочу верить — значит, все, что между нами было, правда. Ирий искренне утром говорил, что нам надо не просто встречаться, а почаще спать ночами вместе. Я не успела отказаться… не успела ответить, что не смогу. Ведь проведенная вместе ночь высекла кинжалом с
Ведь моя мечта живет на другой планете. К ней я должна лететь. Ибо возненавижу себя рано или поздно.
Однако сейчас… моей мечте и жизни конец. А визит Ирия — мог бы стать единственным лучиком света во мраке.
Мистер Нордли продолжил:
— Ирий понимает, что к тебе приближаться опасно. Особенно теперь. Только сядешь в тюрьму — киллеры проникнут в нее и убьют тебя. Слишком много знаешь, слишком много людей хотят мести. Если Ирий будет наносить визиты — ему тоже перепадет. Ходят слухи, у тебя есть сообщник.
— Нет! Я все делала сама.
Может, раскрыть способности, как только окажусь среди людей? Стражи убьют меня за нарушение. Это лучше, чем сидеть в камере и ждать того мгновения, когда мне в еду подсыпят яд, или задушат подушкой, или заколют вилкой.
— Ты очень талантливая девушка. — Мужчина облокотился о стол и подался ко мне. Я невольно вжалась в стул. — Жаль, что не умеешь талантами с умом пользоваться. Они тебя погубили, вместо того чтобы осчастливить.
От нравоучений затошнило. Пусть бы побыл на моем месте! Со стороны наблюдать и судить каждый идиот способен!
Я прикусила язык, внутренне разрываясь от лавы злости. Если буду острить, это не сыграет в мою пользу.
Хотя какая разница? Меня, так или иначе, упекут за решетку! А потом прибьют. Шансов на помилование ноль.
— Какого черта умничаете, мистер детектив? Хотите, чтобы я имя Ирия на суде не упомянула? Так убедите меня молчать! Ибо пока что у меня есть только одно желание — плюнуть вам в морду!
Уголок его губ на миллисекунду дрогнул. Эхо моего крика звенело в тишине. Я тяжело дышала, что-то свистело в груди. Пух, родные белые хлопья, исцелили бы меня, напитали энергией, созидательной. А не разрушительной, которой наполняет злость.
— У тебя снова началась истерика, Беатриса? Тогда я приду завтра, — говорил детектив, поднимаясь. — Думаю, сутки в камере точно подействуют успокаивающе.
— Да можете вообще не приходить! Мне плевать! Все равно в итоге мне не светит ничего хорошего.
— Ты можешь избежать смерти, если будешь вести со мной адекватный разговор.
— Как великодушно с вашей стороны. Предлагаете сделку? Я не говорю имя Ирия, а в тюрьме меня будет опекать охрана? Бессмысленно… Я не поверю.
— Тюрьмы ты тоже можешь избежать. Поговорим об этом завтра? — Он потянулся рукой к пакету, нарочно медленно, следя за моей реакцией.
Я молча хлопала ресницами и мысленно топила надежду, которая вдруг воскресла. Тут что-то не так. В чем подвох?
— Какой ценой?
— Разве ты не готова отдать все за свободу и жизнь?
— Я готова отдать лишь то, что потерять не
Детектив сел обратно на стул.
— Предлагаю работать на меня. Лично. Выполнять любые поручения беспрекословно, какими бы они ни были. Взамен я инсценирую твою смерть.
Сухой смех, больше похожий на кашель, вырвался из моей груди. Очень воодушевляет стать девочкой на побегушках для детектива, которому закон не писан.
— Срок работы? Пожизненно?
— Да. По крайней мере, пока будет потребность.
Я свирепо стиснула зубы. То есть о том, чтобы улететь на другую планету, не может быть и речи. Ничего, дайте мне только отсюда выйти — замаскируюсь, спрячусь так, что никогда не найдут. Но неужели мистер Нордли глупый как пробка?
— Жучок на меня прицепите или какой-то чип впаяете, чтобы отслеживать мое местонахождение, да?
— Конечно, я подозреваю, что ты захочешь сбежать от работы… — Он разблокировал планшет. — Никаких жучков, это не надежно. Куда лучше угроза жизни. У тебя есть опекуны, отец, мать, братья. Если задумаешь меня ослушаться — они пострадают.
— Вы что-то путаете… Нет у меня братьев.
— Ну как же… — Мужчина листал документы в планшете, но с моего угла обзора толком ничего не видно. — Мы взяли твой образец ДНК, провели анализ, пропустили результат по базе и нашли родственников. Ты не общаешься с матерью, отцом и братьями?
— Да я не знаю даже, как они выглядят!
Рубцы на старой ране разошлись, она тягуче заныла, она никогда не заживет. Мама Джемма говорила всем, что я ее дочь. Зато дед часто упрекал жену, как она распустила мою мать, и угрожал жестокой расправой, если я выросту такой же распутной. То есть я постоянно слышала, что мое рождение — причина ссор, сломанной жизни, но окружающий мир обязан видеть иную картину: миссис Гилмур старшую дочь отправила учиться в другой сектор, а младшая — плод долговечного брака и неугаснувшей любви. Лишь бы я держала позорный поступок родной матери за зубами, мне угрожали, а ее фотографий и вещей в доме не имелось. Выбросили? Сожгли?
Она не приехала ни разу. Однажды я слышала, как мама Джемма рассказывала соседке, что старшая дочь вышла замуж в восьмом секторе и родила близняшек. Мол, не до поездок домой ей. Фотографии показывала соседке на телефоне, а мне — нет.
Теперь фото моей родной матери у детектива на планшете. Я с трудом подавила желание подорваться и заглянуть. С таким трудом, что едва не задохнулась.
— Беатриса, мне несложно передать тебе материалы, где есть фото и информация о твоих родственниках. Но тогда ты захочешь их навестить.
— Шпионка не имеет права на семью? Естественно. Тем более шпионка-призрак. — Из голоса сочился яд и мучительная боль. — Зато меня можно шантажировать родственниками. Мне на них, конечно, плевать, но… Я никогда не хотела им смерти.
— Значит, мы договорились?
— Вы действительно такой мерзкий человек, что убьете мою мать, которую я ни разу не видела, если ослушаюсь приказа?
— Мы здесь не шутим, Беатриса. Ты будешь ключевой шпионкой там, где крутятся миллиарды и вершатся судьбы всей планеты. Я готов и на большие жертвы, чтобы заставить тебя выполнять мои задания.