Буря в старом городе
Шрифт:
Марта возмущённо привстала.
– Да ты что, начальник! Я такими делами не занимаюсь! Он был у меня дома и ушёл...
– В котором часу?
– Да уже около десяти было...
– Подозрительного ничего не заметила?
– Да ничего!
Отпустив Марту, Майнер бросил в рот леденец и какое время задумчиво перебирал бумаги.
У него появились некоторые мысли, и он долго сидел задумавшись, склонив голову и прикрыв ладонью лоб.
Когда зимние сумерки стали подкрадываться к городу, Майнер отправился перекусить в любимое место – старую корчму «У короля Брабантского» на Туновской улице. Он любил там бывать, тем более,
Комиссар ехал в фиакре через Манесов мост, чьи массивные опоры переходили в колонны и были украшены скульптурами, изображающими сцены из жизни влтавских рыболовов. По обе стороны моста горели старинные фонари.
Бородатый и суровый с виду корчмарь зажёг свечи, и, спустя время, принёс аппетитное блюдо - свиные запечённые в меду рёбра с пикантным соусом и кружку пива.
Майнер долго размышлял над имеющимися фактами. Итак, погибло двое полицейских. Поставим закономерный вопрос: каковы причины их гибели?
Первой приходит в голову странная смерть Якуба Кучеры. Возможно причиной его гибели стал несчастный случай. В дровяном сарае полицейский сделал неосторожное движение, опрокинул лампу, она разбилась. Старое тряпьё, бумага, а затем дрова вспыхнули. Но здоровому и сильному человеку, каким был Кучера, вполне было по силам потушить пламя. Или, по крайней мере, он мог бы выбраться из сарая, позвать людей... Почему этого не произошло? Задохнулся, потерял сознание от дыма? А может до пожара он выпил, оступился, упал, а когда очнулся – всё вокруг пылало... И выбраться уже не было возможности! Далее. Вызывает вопрос эта его раненая рука. На каком допросе он её повредил? Так он объяснил жене. Возможно просто не хотел говорить правду.
Ладно, перейдём к убийству Франтишека Колаша. В том, что это было убийство сомневаться не приходится.
После службы Франтишек Колаш, мужчина одинокий, посещает некую Марту. С ней он проводит время до десяти вечера. Затем отправляется домой.
И на Гусовой улице его настигает преступник. Кто он? Случайный грабитель?
Но у Колаша ничего не было взято, даже деньги остались при нём! Может быть было ещё что-то более ценное? А быть может это была запоздалая месть закоренелого преступника за старые дела? Надо будет взять список вернувшихся из мест заключения в последнее время.
Итак, неизвестный злоумышленник задушил свою жертву. Рядом, на снегу – следы больших ног. Искать нужно крупного мужчину!
Хлебнув пива, Майнер посмотрел на закопченные своды потолка.
Где он недавно встречался с удушением? Конечно же убийство барона Габора!
Он был поздно вечером, около одиннадцати. Его задушили, вероятно, во время борьбы, сдавив грудную клетку, так, что треснули кости... Это же какую нужно иметь силу! А потом сдавили горло...
А что если оба убийства совершил один и тот же преступник? Огромной силы человек! Но каковы мотивы преступления? Какая связь между бароном Габором, известным карточным игроком и полицейским Франтишеком Колашом? И тут ещё под горячую руку попадает этот Липский, последний, кто видел Габора. Нет, он не мог совершить этого убийства по своим психофизическим данным! Кроме того у него алиби, это проверено... Липский был с девушкой, как её... Виола Висконти...
Вот ещё странноватая девушка! Молчала несколько дней и вдруг пришла...
Да, вот ещё что... Первыми, кого встречает Виола в полицейском участке, были именно Якуб Кучера и Франтишек Колаш.
Стоп! Вот тут Майнер явственно вспомнил, как вошёл в дежурку, как увидел раскрасневшуюся Виолу, растерянного Франтишека с бегающими глазами, хмурого Кучеру с виноватым взглядом, прячущего руку за спиной. Что там произошло?
Он вспомнил крик за дверью... Вероятно полицейские издевались над девушкой, а быть может даже пытались совершить насилие... И Виола Висконти укусила за руку Якуба? Или ранила её ножом? Последнее – вряд ли...
Вот и свелось всё к Виоле Висконти. Погибли все, кто так или иначе был причастен к унижению её. Барон Габор... Франтишек Колаш... И, вероятно, Якуб Кучера... Кто-то мстит за неё? Но кто? Друг? Родственник? Поклонник?
Нельзя же допустить, что опытного полицейского поздним вечером придушила сама Виола, девушка хрупкая, субтильная? Может быть ей кто-то помогал? Кто? Смысл?
А может эти убийства никак не связаны? Может быть это ложный путь?
Майнер стал вспоминать Виолу. Красивая девушка. Всё вокруг неё вертится! Бывают такие – роковые женщины! А собственно, почему она попала в кабалу к этому Габору? Хорошо бы об этом подробнее расспросить других... И начать с этого... Мирослава Липского.
Приняв для себя важное решение комиссар полистал свою записную книжку, залпом допил кружку, вытер губы мягким платочком и покинул заведение.
В сумерках снежинки кружились в лучах фонарей. Сначала он шёл медленно, а потом поспешил – дома его ждала жена.
***
В модной шляпке с поднятой сеточкой вуали Ольга курила тонкую папироску и, закинув ногу за ногу, чуть хрипловатым голосом читала «Сказку зимы и лета».
У Мирослава картины зимы смешивались с воспоминаниями. Персонажи его собственной истории проплывали тенями. Иногда он отвлекался, наблюдал за тонкой струйкой дыма, поглядывал на ноги женщины в тонких ажурных чулках, в зеленоватые холодные глаза, и быстро улавливал хвостик рассказа.
– Ах, Мирек, милый, да ты меня почти не слушаешь, - говорила ему Ольга.
– Нет, слушаю тебя, очень внимательно слушаю. Значит король приревновал жену...
– Да это место я уж давно прочла.
– Слушай, а давай сейчас просто прогуляемся. Выйдем из этого душного зала на свежий воздух, - вдруг предложил Мирослав.
– А сказка?
– А сказку я обязательно возьму с собой. И прочту вечером, - улыбнулся Мирослав, собираясь с мыслями.
В последнее время, после возвращения из заключения, он жил, как во сне. Медленно и невнимательно. Иногда, подобно механическому роботу из книги Чапека, ходил на работу, дома сидел отрешённый, задумчивый. Вспоминал те места, где любила бывать Виола, те уголки дома, где садилась она и, казалось, ощущал её аромат.
Сосредотачивался лишь тогда, когда играл партию в фараон или бридж. А потом вновь терял чувство реальности.
На город мягко опустились голубые сумерки. С покатых черепичных крыш массивными льдистыми иглами свешивались сосульки. Скрипя и лязгая, словно старик с железной клюкой, протащился трамвай.
Они шли, говоря о чём-то малозначительном, как обычно бывает, когда между мужчиной и женщиной давно уже свершилось нечто важное, а всё остальное - малозначащий довесок.
Показалось Малостранское кладбище. Столбы каменного забора, державшие решётку, были украшены пышными головами снега. Из белого савана сугробов выглядывали тёмные стволы деревьев.