Буржуа
Шрифт:
2. Но могут полагать, что та резкая критика, которой современники подвергают капитализм, есть как раз доказательство того, что он быстро достиг сильного расцвета. Это до известной степени правильно. И если обращать внимание только на размеры предприятий, высоту цен, силу многополистических тенденций, то степень развития капитализма в Германии в то время была сравнительно высокая. Но следует помнить, что капиталистический дух имеет еще многие другие составные части и они-то в то время у нас достигли только скудного расцвета. Я имею в виду все то, что мы назвали отчетностью. Как слабо она была развита в Германии в XVI столетии, этому я уже привел несколько свидетельств. Я на-понимаю о деловых книгах, как у Отто Руланда (XV столетие), о деловых отчетах, как у
3. Во всяком случае, этот «пышный расцвет» капиталистического духа в XVI столетии (если уж говорить о таковом) был кратковременным. Еще в течение XVI столетия в Германии начинается тот процесс феодализации, с которым мы уже ознакомились в Италии, и совершенно всасывает важнейшие семьи предпринимателей. Новые же поколения буржуа имеются в течение следующих двух столетий только в очень ограниченном количестве, и их имущества имеют очень скромные размеры. Только в XVIII столетии начинается более оживленная промышленная и коммерческая жизнь, которая потом снова еще раз ослабевает к началу XIX столетия. Можно без преувеличения сказать, что настоящий новый расцвет капиталистического духа в Германии начинается только с 1850 г.
Что в настоящее время Германия борется с Соединенными Штатами за венец высшего совершенства капиталистического духа, это никем не оспариваемый факт. Если хотеть поэтому познать своеобразие современного предпринимательства в Германии, то нужно только прочесть то описание, которое в 13-й главе я даю о сущности современного экономического человека вообще: немецкий предприниматель представляет собою ныне (наряду или, скажем, вслед за американцем) самый чистый тип этой человеческой разновидности. Что его, быть может, отличает от других также современных типов (201), это:
а) его приспособляемость: наше превосходство на мировом рынке покоится в последнем счете на этой способности удовлетворять особенностям покупателей, как это бесчисленное количество раз быть установлено рассудительными наблюдателями; оно покоится также и на верной оценке специальных условий и на приспособлении к ним, когда дело идет, например, об устройстве фабрики за границей;
б) его крупный организационный талант, выражающийся в наших крупных судоходных предприятиях, крупных банках, электрических обществах, подобных которым не создает никакая другая нация, даже и американцы;
в) его отношение к науке. И это также ныне общепризнанный факт, что наши крупные отрасли промышленности — именно электрическая и химическая промышленность — обязаны своей победоносностью прежде всего полной самопожертвования заботливости о научном обосновании и проникновении в сущность производственных процессов.
В настоящий момент должно решиться отношение немецкого предпринимательства к другому комплексу наук: к наукам о хозяйстве. Дело имеет почти такой вид, как будто и здесь особенностью капиталистического предпринимателя в Германии станет понимание того, что существенной составной частью успешной предпринимательской деятельности является пропитывание своего производства научным духом. Во всяком случае, можно с уверенностью сказать, что уже ныне метод ведения дел, т. е. отчетность как предмет изучения, достиг высшего развития в немецких школах предпринимателей.
Быть может, Соединенные Провинции являются тем местом, где капиталистический дух впервые достиг полного расцвета, где он нашел равномерное по всем направлениям и до тех пор невиданное развитие и где он опять-таки впервые овладел целым народом. В XVII столетии Голландия, бесспорно, вполне образцовая страна капитализма; ей завидуют все другие нации, которые в стремлении к соревнованию с Голландией сами осуществляют величайшие напряжения; она высшая школа всех коммерческих искусств, рассадник мещанских добродетелей. Мореходный воинственный народ, но не имеющий также соперников и во всех хитростях и уловках торгашества, иногда трясущийся в дикой спекулятивной горячке (как мы сами могли установить) и затем становящийся центром международного биржевого оборота. Достаточно напомнить все эти известные факты.
Чтобы доставить читателю особенное удовольствие, я приведу здесь краткое и все же вполне исчерпывающее описание состояния делового расцвета, которого Голландия достигла в XVII в., у Ранке:
«Теперь Голландия извлекала свою пользу из продуктов всего мира. Она выступала вначале посредником между потребностями восточных и западных стран на соседних морях. Дерево и хлеб, которые давали одни, соль и вино, которые давали другие, она меняла одно на другое. Она посылала свои суда на ловлю сельдей во все северные воды: оттуда она везла их ко всем устьям текущих из южных стран рек, от Вислы и до Сены. Вверх по Рейну, Маасу и Шельде она доставляла их сама. Голландцы плавали до Кипра за шерстью, до Неаполя за шелком; теперь берега древних финикийцев должны были платить дань такому отдаленному германскому народу, до земли которого они сами вряд ли когда-либо доходили. Голландцы накопили теперь крупнейшие запасы различных предметов торговли. В их амбарах Контарини в 1610 г. нашел 100 000 мешков хорошей пшеницы и столько же ржи; а Рэли уверяет, что у них всегда было запасено 700 000 квартеров хлеба, так что они могли приходить на помощь и своим соседям в случае настоятельной нужды, конечно, не без большой выгоды — год неурожая равнялся для них семи хорошим. И они отнюдь не ограничивались тем, чтобы вновь вывезти ввезенный продукт, даже к чужому труду они охотно что-нибудь добавляли. Они ввозили около 80 000 штук сукна из Англии, но неокрашенного; они только приготовляли его к обычному употреблению и получали потом от продажи большую выгоду.
Если они, таким образом, держали уже в руках крупную долю европейской торговли, то все же самая блестящая выгода и истинная слава их мореходства была связана с Ост-Индией. Из всех враждебных действий, которые они выполнили против Испании, индийское предприятие было тем, которое наиболее испугало короля и нацию, явилось наиболее жестоким уларом, а деятельности самих голландцев придало самый мощный размах. Контарини восхищается порядком, в котором они около 1610 г. ежегодно посылали туда от десяти до четырнадцати кораблей; он определяет капитал общества в б 600 000 гульденов. Это грандиозное, объемлющее мир движение повело их потом дальше; они плавали и в неизвестные страны. Их старания найти северный пролив, путешествия их „Heemskerke“ окончательно затмили морскую славу других наций.
Тогда все гавани, бухты, заливы Голландии были полны кораблями; все каналы внутри страны покрыты судами. Существовала характерная поговорка, что так столько же народа живет на воде, сколько на земле. Насчитывали 200 самых крупных, 3000 средних судов, имевших свою главную стоянку у Амстердама. К самому городу примыкал густой, темный лес их мачт.
Амстердам при таких условиях необыкновенно вырос. За 30 лет он был дважды значительно расширен. Расказывают, что в 1601 г. там было выстроено 600 новых домов. За квадратный фут земли давали 1 скудо, рассказывает Контарини. Он насчитывает в 1610 г. 50 000 жителей.
Тогда процветали промыслы; работы выполнялись превосходно. Богатые оставались умеренными и бережливыми, и многие, продававшие тончайшее сукно, сами одевались в грубое; бедные имели свое пропитание; праздность наказывалась. Тогда стало обычным делом отправляться в путешествие в Индию; научились плавать со всяким ветром. Каждый дом сделался школой судоходства; не было ни одного без морской карты. Могли ли они уступить врагу, они, столь всецело покорившие моря? Голландские корабли пользовались славой, что они скорее сжигают себя, чем сдаются».