Бусо
Шрифт:
– Лежи спокойно, а то убью! – рявкнул Хиго, отвешивая ему ещё один удар по уху. Тут он обратил внимание на потёки крови на плече рыбака. Кто-то нанёс ему странную, округлую рану, не очень глубокую, но этого хватило, чтобы ткань рубахи пропиталась насквозь. Однако от предположений, чем можно было нанести такое ранение, его отвлекли. Ещё чьи-то голые ноги появились в поле зрения вако, он поднял голову и, выругавшись, отскочил на добрых три сяку. Из хижины вышла молодая девушка, обрывки одежды едва прикрывали её наготу. Но отнюдь не женские прелести заставили Акабусо проявить такую прыть – вся левая сторона лица у девчонки была объедена до
– Яббэ*?! – выругался обескураженный вако.
В эту секунду боковым зрением он заметил движение слева, обернулся и разразился гораздо более длинным проклятием – с другой стороны хибары появилось ещё с десяток фигур, частью местных жителей, а частью, к изумлению Краснорукокого, намбандзинов. Причём варвары, все до одного, выглядели измождёнными, заросшими чуть не до самых глаз доходягами. И при этом совершенно голыми! Тела и лица местных как на подбор покрывали разнообразные раны, из разорванных животов свешивались окровавленные внутренности, а конечности кое у кого обгрызли до самых костей. Это было уже слишком. Предводитель разбойников не дожил бы до таких лет, занимаясь столь опасным ремеслом, если бы не сочетал в себе бесшабашную отвагу с разумной осторожностью. Сейчас был не тот случай, чтобы доказывать кому-либо свою храбрость в бою. Он схватил висевший на груди свисток и издал резкий, протяжный свист, который повторил трижды. Тут же послышались крики:
– Отходим! Все отходим! На лодки!
Убедившись, что его поняли, Хиго плюнул на потерянный меч и пленника, увернулся от неуклюжей девки и побежал.
Тем временем восемь пиратов с тэппо, которые остались сторожить лодки, с беспокойством прислушивались к далёким крикам. Наконец, они заметили бегущую фигуру, двое прицелились, но быстро опустили оружие, узнав своего предводителя.
– Готовьтесь! – крикнул Краснорукий, задыхаясь от бега по песку. – Как увидите бакэмоно – стреляйте.
– Кого? – переглянулись пираты.
– Демонов, болваны! Оживших мертвецов, вот кого! Голые бородатые намбандзины и японцы. Короче – стреляйте во всех, кто не из наших! Поняли?
Возможно, вако и задумались о состоянии рассудка своего вожака, но перечить не стали – сказано стрелять, значит, будем стрелять. Они проверили фитили, раздув их посильнее, и взяли ружья на изготовку. Вскоре появились бегущие пираты, кое-кто из них был легко ранен. Среди таковых оказался и Дзюго, зажимающий ладонью укус на левом предплечье.
– Это и был твой план, Хиго? – ощерился он. – Хорош, ничего не скажешь.
– В этом нет моей вины! – огрызнулся Акабусо. – Кто мог знать, что в этой треклятой деревне все в одночасье сойдут с ума?
– Может, надо было разведать для начала? – язвительно поинтересовался Дзюго, заматывая руку грязной тряпкой.
– Три дня назад здесь всё было в порядке, – пробурчал Хиго, в глубине души понимая справедливость упрёка.
Чей план и командование – того и ответственность. Но сейчас его больше волновало, что не менее четверти команды ещё не вернулось. Правда, появились те, кто тащил на себе раненых. Пираты спасали своих вовсе не из чувства товарищества, просто раненые могли попасть в плен и выдать расположение баз и тайных складов. А в том, что люди заговорят, не сомневался никто – пытки у самураев, как и многое в Японии, были возведены в ранг искусства.
Позади раненых появились фигуры людей, передвигающихся совершенно иначе – шаркающей, «деревянной» походкой, часто скособочившись. Тут и там белели обнажённые тела намбандзинов.
– Стреляйте! – завопил Хиго.
– Ты что, ксо яро*? Там же наши люди! – зашипел на него Дзюго.
Среди демонов действительно брели пираты. Только они почему-то уже не спешили к лодкам, да и бакэмоно не обращали на них никакого внимания.
– Они уже не люди! Ты что, не видишь?! – верещал главарь.
Стрелки опустились на колено и подняли тэппо нас уровень глаз.
– Пли! – гаркнул Краснорукий, и восемь аркебуз изрыгнули пламя.
Прежде чем всё заволокло дымом, Хиго заметил, как в одного из крестьян попала пуля, тот дёрнулся, но не упал и даже не сбился с шага.
Вако меж тем помогали раненым грузиться в шлюпки.
– Шевелитесь! Быстрее! – Акабусо метался по песку, раздавая пинки и затрещины. Слишком много непонятного и даже необъяснимого творилось в чёртовой деревне, и это его ужасно бесило. Подбежав к стрелкам, он сгрёб одного из них за шкирку, проорав: – В лодки, сыновья шлюх! Чего вы тут возитесь!
Лишь убедившись, что все люди загрузились, он зашлёпал по воде сам и через секунду перевалился через борт. Демоны тем временем достигли кромки прибоя, но вдруг остановились.
– Подождите, – велел Хиго гребцам.
Бакэмоно это или сумасшедшие, но вода явилась для них преградой.
– Дай сюда тэппо! – велел он одному из вако и схватил заряженную аркебузу.
Бах! – рявкнуло ружьё. На голой груди высокого, измождённого варвара появилась чёрная точка, однако крови не вытекло совсем. Человек дёрнулся от удара, но не просто устоял на ногах, а даже не показал, что ему больно.
– Буккоростэ яру*! – пробормотал пират и скомандовал: – Ещё тэппо.
На сей раз он лёг, положив ружьё на моток верёвки, брошенный на кормовую банку. Долго целился, но когда грохнул выстрел, намбандзин рухнул как подкошенный.
– Значит, только в голову? – сказал Хиго самому себе, отдавая оружие для перезарядки.
Он с тревогой оглядел флотилию – не меньше дюжины вако остались в роковой деревне. Но и это был ещё не конец. Новые вопли боли и ужаса разнеслись над водой, народ начал выпрыгивать из некоторых шлюпок в воду.
– Что там ещё, Ёми их забери! – зарычал Краснорукий.
Тут внезапно заорал сидевший напротив него гребец – лежавший на дне раненый отчего-то решил вцепиться товарищу в ногу зубами. Пираты вскочили, лодка закачалась, и укушенный с воплем кувыркнулся за борт. Разбойник, послуживший причиной переполоха, между тем поднялся, и головорезы в страхе попятились – это был уже не их товарищ, а настоящее порождение ада.
Бах! – грохнуло тэппо, и во лбу пирата-бакэмоно появилось входное отверстие от пули размером с медную монету, а из затылка вырвалось целое облако крови и мозгов.