Буйный бродяга 2015, специальный выпуск
Шрифт:
Двери открылись.
— Уф, — вздохнула Алиса, поднимаясь с кресла, — одна с четвертью «же». Я, конечно, киборг, но я же марсианский киборг...
Киборгом Алиса была в очень небольшой степени и обнаружить признаки кибернетизации внешне было совершенно невозможно, но она, тем не менее, позволила Алисе быстро адаптироваться к жизни на планете с силой тяжести, превышавшей марсианскую более чем в два с половиной раза.
Правда, когда сила тяжести превышала стандартный один "же" в течение сколь-нибудь длительного времени, Алиса нередко выражала свое неудовольствие,
— И тем не менее, я до сих пор удивляюсь, как ты так быстро привыкла к земной гравитации, Алиса, — сказал Роберт, — я понимаю, кибернетизация, адаптогены, медицинские нанороботы. Но учитывая то, как ты играешь в «мячик»... Мне надо еще немало потренироваться, чтобы так прыгать, — продолжил Роберт, пока они шли по переходу.
Вместе с другими пассажирами Роберт и Алиса вышли из шлюза внутрь центрального зала верхнего уровня пирамиды. Отсюда разбегались во все стороны дорожки с подвижным покрытием, ведущие к обзорным галереям на внешних стенах пирамиды и к гостинице «Ворота к звездам», здесь располагались входы в лифты, ведущие на нижние уровни пирамиды. При выходе на станцию никаких проверок прибывших, разумеется, не было, в отличие от тех, кто собирался подняться на лифте — но и им требовалось лишь предъявить билеты автоматам контроля. Пусть на Земле границы кое-где еще остались, но между небесными телами их не было и не могло быть — ведь все внеземные поселения являлись частью Core. Слово «Core» было бэкронимом, изначально англоязычным и имевшим в прошлом не одно значение, лишь первое слово в нем оставалось неизменным, но теперь аббревиатура состояла всего из двух слов и расшифровывалась предельно просто — Communist Republic, Коммунистическая Республика.
— Отлично, — сказала Алиса, — теперь у нас есть почти целый день до вечернего экспресса.
— Да, — согласился Роберт, — поезд отправляется поздно.
— Прогуляемся по обзорной площадке? — предложила Алиса.
— Согласен. Поехали на западную сторону, оттуда великолепный вид на озеро.
Самодвижущиеся дорожки состояли из нескольких секций, отличающихся цветом и перемещающихся с различными скоростями. Переходя с более медленных на более быстрые, Алиса и Роберт добрались до самой скоростной, стального цвета, с небольшим голубым оттенком, которая двигалась со скоростью хорошего бегуна и была оснащена легкими складными поручнями и сиденьями.
— Мне нравится твой настрой, — продолжила разговор Алиса, когда они устроились на сиденьях, — я про тренировки.
— Я уже понял, Алиса, что ты стараешься тянуть меня за собой, — улыбнулся Роберт, — ну, или подталкивать. Не то, чтобы мне это не нравилось...
— Роберт, стремление к новым вершинам — это правильно. Зря что ли тебе поменяли сердце на здоровое? И я буду тянуть тебя за собой, не сомневайся. Или подталкивать, — улыбнулась Алиса, — не в области учебы, конечно, там тебе не требуется никаких дополнительных побуждений.
— Ну, средний балл у тебя все-таки на сколько-то десятых процента выше, — шутливо заметил Роберт.
— При том, что я училась в школе, которая объективно сильнее любой из школ Зеленого Союза, — ответила Алиса, — чувствую, во втором семестре соотношение может стать и обратным, — улыбаясь, добавила она, — но это не важно. Главное, что мы отлично учимся.
— Да, узнавать новое — это здорово. Мне никогда так не нравилось учиться, как в университете.
— Мне и в школе нравилось, но у вас была другая программа, конечно.
— Ничего, скоро будет нормальная, — довольно сказал Роберт, — как же это хорошо, что Зеленый Союз станет Ассоциированной территорией!
— И уже скоро. Все-таки главное в Зеленом Союзе то, что там не успели появиться настоящие капиталисты.
— Да, на острове есть только очень маленькие семейные предприятия, — согласился Роберт, — почти коммуна.
— А это означает, что Зеленый Союз сейчас реализует совершенно уникальную возможность мирного присоединения, без вооруженной классовой борьбы. Для любого другого государства, где есть настоящая буржуазия, этот путь закрыт. По большому счету у вас вообще не успели заново возникнуть классы.
— Верно, — согласился Роберт, — впрочем, если вспомнить жизнь до Битвы, большинство приехавших окажутся вполне пролетарского происхождения.
— А если вспомнить твоих деда и прадеда...
— Да, в некоторым смысле, приехав учиться в Советский суперсектор, я вернулся на родину предков. И, хотя я никогда их не видел, судя по рассказам родителей, они были бы очень рады.
Самодвижущаяся дорожка доставила Алису и Роберта на западную сторону галереи. Был великолепный солнечный день, и с высоты пяти километров над поверхностью открывалась величественная панорама города, выросшего рядом со станцией космического лифта. Здесь не было тянущихся вверх небоскребов — земля не покупалась и не продавалась, и никто не пытался втиснуть как можно больше помещений на маленький участок в дорогом районе. Большие комплексы, сочетающие в себе жилые зоны с местами для отдыха и досуга, занимали огромные площади и были спроектированы так, чтобы дать жителям максимум солнечного света и свежего воздуха. Построенные в теплом климате, они имели и множество открытых террас, по которым можно было гулять, и сады на плоских крышах.
Город утопал в зелени — в нем, спроектированном и выстроенном уже после Битвы, не было улиц, предназначенных для автомобилей, их место занимали широкие аллеи с дорожками для пешеходов и поднятыми над землей на изящных желто-оранжевых опорах монорельсовыми дорогами. По эстакадам сновали капсулы автоматического персонального транспорта на электрической тяге, движущиеся почти бесшумно. Здесь, как и во многих новых городах и районах, был распространен именно такой автоматический транспорт, в отличие от старых городов с их исторической застройкой, где по асфальтированным улицам перемещались электромобили — но тоже полностью автоматические. Пассажирские капсулы, окрашенные в светлые цвета, рассчитанные максимум на четверых, были доступны круглые сутки, как и везде в Core — достаточно было просто придти на стоянку или вы звать капсулу с универсального портативного терминала, который имелся у каждого жителя. Иногда встречались и зеленого цвета капсулы, без окон — грузовые. В нескольких местах город пересекали линии скоростного монорельса, поезда которого могли быстро перемещать большие массы пассажиров — но тоже не производя шума и не мешая обитателям города.
Дальше, на юго-западе, простиралась сине-серая гладь озера Виктория, над которым лишь в нескольких местах плыли пушистые белые облачка. В галерее имелось несколько укрепленных на штангах биноклей, которыми и воспользовались Алиса и Роберт. В бинокли можно было рассмотреть два скоростных пассажирских судна на подводных крыльях, рассекавшие воды озера, небольшой рыболовецкий корабль и множество, казавшихся крошечными с такого расстояния, прогулочных катеров и лодок, — некоторые из них несли паруса.
— А ведь до Битвы к водам этого озера не стоило даже приближаться во избежание заражения, — заметил Роберт.
— Я что-то читала про это. Какое-то заболевание, вызываемое паразитами? — спросила Алиса.
— Да, от него окончательно избавились только лет через десять после Битвы, когда все бывшие страны по берегам озера стали Зависимыми территориями и в них стали возможны масштабные, плановые проекты по улучшению системы здравоохранения. Тогда искоренили и малярию, и разные лихорадки. А до Битвы ситуация здесь была ужасной, во всех смыслах.