Буйный бродяга 2015, специальный выпуск
Шрифт:
— Здесь я тоже бывал, в один из первых дней после того, как меня выписали из больницы, — рассказывал Роберт, — смешно — меня тогда чуть не прошиб холодный пот от мысли, что я не заплатил за ужин! Тем более, что в Зеленом Союзе я никогда не ходил по ресторанам без родителей, да и было это всего несколько раз.
— Да, я слышала, что на отвыкание от товарно-денежных отношений нужно время, — сказала Алиса, — но к хорошему привыкаешь быстро.
— Это точно, — согласился Роберт, — со мной такое было только один раз — потом я, конечно, все равно иногда вспоминал,
— Я читала, что у работающих в Неприсоединившихся странах бывают противоположные проблемы — они иногда забывают, что там за обед платить все еще нужно, хотя они и проходят тренировки в виртуальной реальности.
— На Ассоциированных территориях деньги кое-где еще в ходу, не говоря уже о Зависимых территориях.
— Да, но не за еду же платить! Ее ведь, начиная еще со второй половины XX века, должно было с избытком хватать на всех. Я понимаю, что производство действительно сложных изделий на Ассоциированных территориях еще недостаточно развито, но продукты питания, насколько я помню, не продаются за деньги ни на одной из них. И даже на Зависимых территориях каждому жителю гарантирован необходимый минимум. Конечно, там нет такого разнообразия, как в этом кафе, но этот минимум обеспечивает здоровое, полноценное питание.
— Да, его не сравнишь с тем, как питались жители многих африканских стран до Битвы. Там, как я читал, и голод был не редкостью, даже в этом веке.
— До Битвы здесь была ужасающая бедность, — согласилась Алиса, — в секторах тропической Африки и сейчас живут небогато и, конечно, до отмены денег им еще надо дорасти, но прогресс огромен.
— Все-таки удивительно, что сейчас в радиусе, как минимум, нескольких сотен километров нет ни одного неграмотного — а ведь до Битвы их были десятки процентов.
— Удивительно. Но задача была проще, чем после Первой революции, а ресурсов у нас несравнимо больше, чем было тогда у Советской России.
— Да, тогда были времена просто невероятных подвигов, — согласился Роберт.
— Эпоха героев... — задумчиво сказала Алиса.
— Кстати, профессор, которая вела у нас подготовительные курсы, Татьяна Иванова, носящая титул «Просветительница Восточной Африки», рассказывала нам, что до того, как начать готовить поступающих в университеты, она занималась координацией строительства школ и школьными программами в Секторе Великих озер. Интересно, она Страж?
— Да, — ответила Алиса, — Страж и заместитель главы Комитета по контактам в секторе. Ты же знаешь, Стражи прогресса всегда участвуют в просветительской работе на новых территориях. Мало подготовить успешную революцию, нужно еще и научить пользоваться ее плодами.
Сигнал встроенного терминала сообщил, что основное блюдо готово.
Роботизированная система подала на стол тарелки с запеченным филе тилапии, выловленной из озера прошлой ночью, и разговор на некоторое время прервался.
Пообедав, Роберт и Алиса пошли по набережной в сторону станции прогулочных катеров.
— Прокатимся по озеру? — предложила Алиса.
— Ты умеешь управлять катером? —
— Раньше мне этого делать не приходилось, но катер полуавтоматический. Предполагаю, что там всего один джойстик и управлять им намного проще, чем тяжелым атомным вездеходом. Это же не какое-нибудь кошмарное транспортное средство начала века...
Подойдя к пристани, Алиса сделала несколько манипуляций на своем портативном терминале.
— Берем вот этот, справа, — сказала она, указывая на катер.
— Интересно, а на Зависимых территориях бывает платный транспорт?
— рассуждал Роберт, пока они садились в катер. Он действительно оказался настолько прост в управлении, что для этого даже не требовалась лицензия.
— Только если частный, в тех слаборазвитых регионах, где мелкое предпринимательство еще не изжито, — ответила Алиса, — вся транспортная инфраструктура Core, вроде монорельсовых и железных дорог и персонального автоматического транспорта, бесплатна везде, где она есть. И водный транспорт тоже.
Катер отлично подходил для неспешных водных прогулок — сверху имелся натяжной тент для защиты от солнца, а большой блистер в носу был сделан прозрачным и через него можно было наблюдать за жизнью обитателей озера.
— Восстановить биологическое разнообразие после Битвы стоило большого труда, — стал рассказывать Роберт, — в середине XX века, еще в колониальные времена, в озеро запустили нильского окуня, промысловую рыбу для коммерческой ловли, и это вылилось в одну из крупнейших экологических катастроф — хищник уничтожил почти все местные виды. При этом большая часть улова шла на экспорт в Европу, в то время как сами рыбаки зачастую голодали.
— Капитализм, в сущности, везде одинаков, — сказала Алиса, — разные страны, разные народы, но все так похоже: недоедим, но вывезем. Еще одно из преступлений старого мира, — вздохнула она, — как хорошо, что он не вернется.
— Ты много читала о нем. И слушала рассказы.
— Да. Я заглядывала в темную бездну прошлого, — печально и задумчиво произнесла Алиса, — и ... долго этого лучше не делать.
— Алиса, — тихо сказал Роберт, — возвращайся назад.
— Я уже вернулась, — ответила Алиса повеселевшим голосом, — а похоже, что восстановление уже практически закончено, — заметила она, глядя на разноцветных цихлид, проплывающих под дном катера.
— Здорово. Почему в Зеленом Союзе не было таких лодок?
— Скоро будут. А некоторые из рыб очень похожи на тех, что живут в большом аквариуме в Кидонии.
— Аквариум на Марсе? — удивился Роберт.
— Конечно, а что в этом сложного? Он же весь из местных материалов, только икру и семена и споры растений привезли с Земли. А энергии у нас в избытке.
Тем временем один из патрульных беспилотников, делая широкий круг над озером, еле слышно прошелестел над головами. Он связался с компьютером катера и с портативными терминалами Роберта и Алисы и, удостоверившись, что никаких нарушений нет, отправился дальше.