Буйный
Шрифт:
Нужно ценить жизнь и радоваться каждой прожитой минуте. Красота вокруг нас. И она дороже денег. Вот, например, моя персональная красота сейчас чесала ко мне. Босичком. В чистом халатике, с косынкой на голове и двумя озорными косичками, размётанными по плечам. А в руках несла кувшин. С молоком, наверное. Парным.
А-а-а-а! Как раз то, что нужно! Обожаю!
— Угощайся… — смущенно протянула кувшин.
— Нет, — хмыкнул, скрестив огромные ручищи на груди, и поиграл твёрдыми бицепсами — типа похвастался. — Из рук меня пои.
— Вот еще…— Алевтина скопировала мой хмык и игриво задрала к небу свой маленький курносый носик.
— Пожалуйста, —
Подействовало!
— Ты слишком высокий, — промямлила тоненьким голосочком. — Я не достану до твоего… рта.
Мать твою!
Как же это пошло прозвучало из её хорошеньких уст.
Я. Хочу. Её. Поцеловать.
Прямо сейчас.
Ну, или хотя бы обнять. Прижать сердцем к сердцу и забрать себе всю её боль. И телесную. И душевную. Впитать в себя подобно губке. Бросил топор в сторону, вытер пот со лба и покорно опустился перед ней на колени.
— Так лучше?
Её щечки порозовели за долю секунды, превратившись в две переспелые на летнем солнце помидорки. Малышка утвердительно кивнула, а после подарила мне свою самую красивую, самую обворожительную улыбку.
— Я весь твой. В твоих ногах. Скажи-ка мне, Дюймовочка, ты до сих пор меня боишься?
— Н-нет, — со вздохом ответила. — Наверно, больше не боюсь.
Чёрт. Всё равно сомневается. Хоть бери и за звездой в космос лети.
Девчонка осторожно прикоснулась горлышком кувшина к моим губам. Быстро руками ее руки на кувшине накрыл, уверенно, но несильно сжал.
Кожа к коже. Между нашими телами будто прошёл ток. В тысячу вольт.
Алевтина вздрогнула, резко одернула руки и, проглатывая буквы в словах, промямлила:
— Прости. Мне это… П-пора корову доить.
— Опять?
Да что ж там за корова такая? Безлимитная, чё ли?
Крутнувшись вокруг своей оси, Аля быстро развернулась и бросилась в сторону дома. Споткнулась. Поднялась. Два шага бега — снова споткнулась. Да-а-а-а! Ох уж эта девка! До могилы меня доведёт своей забитостью. Кажется, коленку счесала. Неугомонное чудо-юдо и заноза в пятке!
— Эй, осторож… — хотел было за ней следом броситься, но бочину вдруг адски скрутило. Перед глазами сгустилась тьма, а окружающий мир опрокинулся вверх тормашками. Или это я… опрокинулся? С ног на голову. В образовавшуюся в земле бездонную яму.
ЭПИЛОГ
Мы в темпе собирали вещи. Вызвали такси и помчались в аэропорт. На душе так было волнительно. Чёрт. Я молил Бога, чтобы у нас всё получилось, чтобы мы без проблем покинули родную страну и устремились в солнечный Рио. А там я наконец увижу своего брата. Да, я его простил. Людей нужно прощать. Тогда и самому становится легче, тем более мы расставили все точки над «i» и я узнал, что Соня не виновата. Что её подставили, что она тоже прошла все круги ада, как и мы с братьями. К тому же она потеряла ребёнка. Родная мать над этим похлопотала. Подмешала бедняге в чай некий препарат… и всё. Её связь с Давидом практически оборвалась. Но я рад за них. Они смогли вернуть свою любовь. Смогли за нее побороться, когда сил уже ни на что не было, когда их сердца тлели в огне вечной боли, когда они оба разучились доверять людям и наслаждаться жизнью на полную катушку. Они победили. Их чувства… сильнее предательства. И сейчас они ждали двух малышей, несмотря на то, что Соня несколько лет не могла забеременеть от другого мужчины, когда думала, что Давид умер в тюрьме. Но случилось самое настоящее чудо. Небеса подарили им счастье. Даже два. Два больших и драгоценных счастья. Мальчика и девочку.
***
Дорога в аэропорт выдалась долгой. Два дня назад Але удалось забрать фальшивые документы и билеты у курьера. Они встретились в кафе. Моя девочка молодец! У нее всё получилось. У НАС всё получилось. Спасибо братишке. Вот теперь точно все обиды прошлого останутся там же. В прошлом.
Когда мы проезжали мимо кладбища, того самого, адрес которого был указан в записке от Сони, меня ударило током. Я вспомнил о бывшей. Карина. Надо бы… попросить у нее прощения. Я просто обязан хотя бы раз положить ей цветы… на землю.
— Аль, я должен её помянуть, — взял свою малышку за руку и крепко сжал, когда мы припарковались возле обшарпанных ворот тёмно-серого цвета, открывающих вход в довольно-таки мрачное местечко.
Девушка кивнула и без лишних допросов меня отпустила:
— Я пойду с тобой.
Я должен был туда поехать. Я ведь не полная свинья. Грубо, конечно, поступил с девчонкой. Каринка мне нравилась. Возможно, мы могли бы попробовать нечто более серьезное, чем офигенный регулярный секс без обязательств. Но в связи с острыми событиями прошлых лет я был вынужден положить конец нашим отношениям. Жёстко. Чтобы ненавидела. Чтобы не искала. И забыла. Я всегда так грубо поступал с предыдущими девками. Не было иного выбора. «Работа» не позволяла. Разовые крали могли и донести туда, куда не надо. К тому же мы с братьями не засиживались на одном месте. Мы поклялись не заводить семей, потому что могли навлечь беду не только на нашу компашку, но и на дорогих сердцу людей.
По правде говоря, что не делается, то делается к лучшему. Не порвал бы с бывшими — не встретил бы свою Дюймовочку. Не сел бы в тюрьму — не спас бы потом Алю из лап мудозвонов.
Да уж. Странная, однако, у нас судьба. И правда, если бы я не напортачил с криминалом, мы бы с Алей никогда не встретились. Во всём нужно искать плюсы.
На могиле бывшей было тоскливо и одиноко. Бетонный монумент и клумба, заросшая сорняком. Нет даже фотографии. Лишь имя и проклятые даты.
Я помянул бывшую подружку минутой молчания. Мысленно попросил у неё прощение за грубость, что ей причинил, и положил на сухую землю две красные гвоздики.
— Как она погибла? — спросил у Али с грустью в голосе, с напряжением в груди.
— Соня сказала… её изнасиловали. На трассе вышвырнули на дорогу.
Я молчал. С хрустом сжал кулаки. Внутренне тосковал, проклиная тех, кто совершил это бездушное варварство с молодой, но очень глупой девчонкой.
— Любил её? — Аля положила руку на мою спину, слегка похлопала по лопатке — утешала.
— Трудно сказать… — задумался я. — С ней было весело.
— А со мной? Как со мной? — прозвучал её нежный голосок с волнением, надрывом, очевидной ревностью.
— Перестань. Ты вообще… Ты чудо! Неожиданно появившееся в моей гнилой судьбенке.
Слов не подобрать, как же сильно я её люблю.
— Скучаешь по Карине?
— Сожалею, — покачал головой. — Я ведь так грубо с ней обошёлся. Хоть и были знакомы всего ничего. Понты. Это она из-за меня во все тяжкие пустилась.
Писец…
Дурень я. Да и только.
— Не вини себя, — моя девочка крепко-крепко меня обняла. И утешила: — Это был её выбор. Человек сам хозяин своей судьбы. Она просто так решила… Сама. Ты не обязан брать вину за гибель девушки на себя.