Буйство
Шрифт:
— Я попросил господина Костанцо включить меня в Комиссию или устроить мне встречу с президентом. Я сделал это, потому что считаю, что мафия, или рэкет, или дьявол, как бы его ни называли, угрожает всем в нашей стране. Когда я строил здания, я встретился с поборами и вымогательствами мафии. Они могут парализовать строительство в Нью-Йорке, как они парализовали нью-йоркскую гавань. То, что полиция не смогла перехватить груз героина, стало самым большим провалом за последнее время. Это позволило Цирилло
— Хорошо, — сказал судья. — А сейчас у нас должен быть перерыв.
Таггарт сунул утренние пресс-релизы в «дипломат» и поднял руку, окликая главного инспектора:
— Эй, Барни! Ленч?
— Платишь ты?
— Конечно. Ты делал это в прошлый раз.
— Как, черт побери, ты узнал о героине? Тебе о нем сказал брат?
Улыбка исчезла с лица Таггарта. Он холодно ответил:
— Ты отлично знаешь, что Тони никогда не говорит другим то, что представляет служебную тайну. Особенно мне.
— Я не это имел в виду, — поспешил сказать Барни.
Таггарт обнял его за плечи, улыбнулся и ткнул его пальцем в бок:
— Послушай, я только бизнесмен.
— Знаю, знаю. Но ты откуда-то знаешь слишком много.
— От таких парней, как ты, которые болтают слишком много.
Они поднялись в ресторан, расположенный наверху Центра мировой торговли. День был дождливый, и линия горизонта казалась расплывчатой. Но Таггарт устремил свой взгляд куда-то вдаль.
— Ты высматриваешь отсюда свои небоскребы?
На лице Таггарта, на котором выделялся крупный итальянский нос и длинный рот, появилась детская усмешка, напомнившая Барни, что его собеседнику всего тридцать лет.
— Это так же смешно, как быть полицейским.
Допивая вторую рюмку мартини, Таггарт спросил как бы невзначай:
— Вы нашли, откуда была утечка информации?
— Лучше. Мы нашли наркотики.
— Отлично. Как?
— У полиции есть разведывательная служба.
Таггарт рассмеялся:
— Другими словами, вашим людям кто-то сообщил это частным образом?
— Эй, эй! Кто это?
Джек Варнер, широкоплечий высокий детектив, прикомандированный к наряду полиции Комиссии по борьбе с мафией, тихо присвистнул. Он встал со стула, на котором просидел всю ночь, и достал фотокамеру. Причиной его удивления был автомобиль, медленно приближающийся к мастерской на Пятьдесят пятой стрит, из которой он вместе с тремя федеральными агентами наблюдал за происходящим на другой стороне улицы. Как сообщил полиции один из тайных агентов, там, в невзрачном заброшенном гараже, находилась машина с тридцатью фунтами героина, доставленного из Сицилии.
Полицейский из ФБР сначала сделал серию снимков, а только потом освободил место, чтобы дать взглянуть полицейскому из Комиссии. На гараж была направлена труба телескопа, но в свете неярких фонарей происходящее за стеной мастерской было видно плохо.
— Я не знаю, кто он такой, — сказал полицейский.
Теперь инспектор глянул в окуляр телескопа. Для этого ему пришлось перестроить фокус. Всматривался долго, но вынужден был сказать:
— Я никогда не видел этого типа раньше.
— Джек должен знать, — сказал полицейский из ФБР. — Варнер, тащи сюда свой зад. Кто этот парень?
Джек действительно знал. Еще бы он не знал! Из тридцати восьми лет, прожитых им на белом свете, восемнадцать он провел в нью-йоркской полиции, из них четырнадцать — в отделе по борьбе с организованной преступностью и знал о мафии больше, чем кто-либо еще. Он знал всю пирамиду мафии сверху донизу. Он знал про многих то, чего не знали даже их матери. И знал, что человек, появившийся здесь сегодня, является одной из самых важных шишек, потому что сам собирал и докладывал информацию об этом человеке.
Варнер чуть настроил бинокль — инспектор, который смотрел перед ним, был близорук. Очертания машины стали четче. Это был черный «шевроле» с номером 80I-BD, водитель был виден в профиль — большой нос и курчавые волосы. Ворота здания, которое, как они предполагали, было пусто, открылись, и машина въехала внутрь. И наступила тишина. Улица в четыре часа утра накануне Дня памяти была совершенно пуста.
— Вы знаете, кто это? — спросил полицейский из ФБР.
— Это человек Цирилло, который обеспечивает безопасность всех тайных баз, — ответил Варнер.
Полицейские из Комиссии переглянулись с явным неудовольствием.
— В Нью-Йорке есть кто-нибудь, кого ты не знаешь?
— Этого знает даже его местный полицейский.
Он почувствовал гордость за то, что знает о мафии больше, чем ФБР. Ему приходилось бывать не только в коридорах полицейского управления, но и почти что жить среди преступников. Подобно своему брату, священнику, который говорил, что служит двум хозяевам — Богу и епископу, детектив Варнер тоже имел двух боссов: полицейский департамент Нью-Йорк-Сити и кое-кого еще, кто платил больше.
— А ты знаешь, что выглядишь, как один из них? — пробурчал один из полицейских. — Как ты ухитрился купить такую рубашку?
«Хороший вопрос, — подумал Варнер. — Если уж вам не нравится, как я одеваюсь, вам бы еще больше не понравился мой счет в швейцарском банке».
Воздух был влажным, в помещении было жарко, и Варнер снял куртку, под которой оказалась рубашка с золотыми запонками; на руке поблескивали золотые часы. Ботинки, сшитые по индивидуальному заказу в Италии, обошлись Варнеру в шестьсот долларов.