Бяк-бяк-бяк-бяк
Шрифт:
То есть на одном — Ташкентском — уже умели: там выпускались «грузовики» Бартини, в котором тоже титановые детали использовались. Но отдавать это завод кому-то другому МАП не собирался: и ГВФ, и — особенно — транспортная авиация ВВС такой объем заказов разместили, что завод в Ташкенте срочно расширялся и даже после того, как это расширение завершится, ему только чтобы только с текущими заказами разобраться, потребуется лет десять…
Товарищ Патоличев в меру возможностей советскому авиапрому помогал, но у него и других забот хватало. Так что МАП радовался и тому, что Лаврентий Павлович с тем же энтузиазмом, с каким он раньше занимался спецпроектом,
А Николай Семенович был вынужден больше внимания уделять делам уже «международным». Товарищ Мао в Китае уж очень специфическую политику вел, и Патоличеву с огромным трудом удавалось его отговаривать от исключительно диких (с точки зрения советских специалистов) «экспериментов». Правда в этом ему помогало то, что «великий кормчий» успел назначить своего старшего сына на какую-то «необременительную должность» в китайском министерстве промышленности…
Все же Мао-младший получил довольно приличное образование в СССР, к товарищу Сталину испытывал чувства, близкие в религиозному фанатизму, а внутри министерства авторитет его оказался неожиданно большим. И даже не потому, что у него был «такой отец», а потому что он действительно старался качественно проработать порученные ему вопросы. И — получить на них правильные ответы.
Китай оставался все еще глубоко крестьянской страной: в деревнях пробивало больше девяноста процентов населения, и население это было в своей массе вообще неграмотным. К тому же — в том числе и в силу этой неграмотности — крестьяне даже себя толком прокормить не могли. Аньин задал «нужные вопросы» председателю китайской Академии наук, получил на них удовлетворившие его ответы — и проделал трюк, чуть не стоивший ему не только карьеры, но и, возможно, жизни: в Харбине с помощью советских специалистов он запустил завод по производству станков, необходимых для строительства заводов уже тракторных. А в Гирине — рядом с которым уже снова заработала «первая в Китае ГЭС» — и тракторный завод начал выпуск так нужных китайским крестьянам машин.
И вот к этому производству МАП имел самое непосредственное отношение. Потому что не было в Китае избытка жидкого топлива, и трактора производились с газогенераторными моторами. То есть изначально производились, однако с дровами в Китае было тоже было плоховато. А вот с каменным углем было хорошо — но газогенератор на угле было очень сложно и очень долго разжигать и китайцы, изучив советский опыт, решили моторы газом из баллонов запитывать. Тоже вариант не самый паршивый, тем более что уже было запущено несколько небольших заводов по производству из угля жидкого топлива, причем наиболее простых технологически — а там в процессе «ожижения угля» получалось много и газов горючих. И вот предприятия советского МАПа поставляли в Китай насосы высокого давления и турбодетандеры для очистки получаемого газа. А еще они же (то есть советские предприятия) налаживали в Китае производство газовых баллонов.
Впрочем, газобаллонные трактора были все же скорее перспективой (хотя и не самой отдаленной), а пока трактора делались с газогенераторами.
Все это было замечательно — если не обращать внимания на острую нехватку у Китае обычной стали. То есть стали и в СССР не хватало, а вот в Китае ее было еще меньше. И какой-то китайский партийный деятель посоветовал Мао сталь варить в глиняных печках в деревнях…
В СССР таких деятелей практически не осталось: часть товарищ Сталин наставил на путь истинный, а кто не сел при Сталине, тот мог радоваться, если его всего лишь посадили при Патоличеве. Но в Китае подобная плесень вылезла наружу, пробралась в высшее руководство страны и принялась «цвести и пахнуть». Но Мао-младший, о такой забавной инициативе узнав, снова сунулся в Академию, а товарищ Го Можо — как раз председатель Академии, сам в металлургии ничего не смысливший — будучи лауреатом Сталинской премии «за укрепление дружбы между народами» тут же обратился за советом к «дружескому народу».
Товарищ Струмилин, которому Николай Семенович поручил «просчитать» возможные результаты инициативы «великого кормчего», тоже вопрос тщательно изучил — и результаты его расчетов товарища Патоличева сильно обеспокоили:
— Если очень кратко, то ничего хорошего из этой затеи у китайцев не получится, а вот плохого будет много. Причем самое плохое для нас — это то, что китайский премьер очень неравнодушен к Америке. Янки в принципе Китаю многое могут дать, но, понятное дело, не бесплатно.
— У Мао денег нет.
— А американцам деньги сейчас особо и не нужны. Они всякое барахло, вроде устаревших технологий и списываемых заводов, Китаю предоставят — но за это потребуют изменения во внутренней политике, и — в первую очередь — отказа от сотрудничества с СССР. А задница в китайской экономике такая наступит, что Мало лично сдаст коммунистическую идеологию в обмен на мелкие подачки, в первую очередь продуктовые.
— Товарищу Мао на голод в стране плевать, он-то сам не голодает.
— Товарищу Мао на голод не плевать просто потому, что если голод начнется сейчас, то его народ просто уничтожит. Вот сын его политику — я экономическую политику имею в виду — продвигает правильную, однако его возможности крайне ограничены. Года за три он хорошо если успеет наладить производство сотни тысяч тракторов в год — а для искоренения голода китайцам же их миллионы потребуются.
— А мы можем как-то на это положение дел повлиять?
— По хорошему, просто обязаны. Но как — это вопрос не ко мне. Наверняка у нас есть более компетентные товарищи, а кто конкретно — спросите у Лаврентия Павловича. А единственно, что я могу предложить прямо сейчас, так это строительство китайцам нового металлургического завода. Но это не конкретное предложение а так, общая идея, требующая проработки…
Проработки очень много чего требовало, но кое-что возникало буквально «на основе интуиции». Например, возле станции Тюратам в ноябре завершилось строительство стартового комплекса для перспективной ракеты Королева. Первого такого комплекса, и — хотя ракету еще даже испытывать не начали — рядом началось строительство второго такого же. А еще два «почти таких же» начали строиться аж в Архангельской области: предварительные расчеты показывали, что отсюда ракета сможет донести ценный груз аж до Вашингтона прямиком через Северный полюс. Понятно, что в северной тайге зимой никто ничего строить не собирался — но вот лес вырубить в нужных местах было удобнее именно в суровую зимнюю пору.
С этими стартовыми комплексами произошла вообще анекдотичная история: испытывали конструкцию в Ленинграде, на Морзаводе — и при испытаниях разработчики товарища Бармина увидели, что удерживающие ракету конструкции отходят совершенно не одновременно. То есть получалось так, что при старте именно стартовая установка ракету может просто повалить на землю. Испытания тут же прекратили, Бармин немедленно доложил о проблеме Королеву. Положено было вообще-то сразу Берии докладывать, однако Владимир Павлович прекрасно понимал, каким боком может ошибка в конструкции выйти ее разработчикам и решил, что сначала нужно попробовать проблему решить «своими силами».