Бык и копье
Шрифт:
– Великое шествие, – произнесла Медб, стараясь, чтобы в голосе прозвучала отвага. – Они бросили на нас все свои силы. Явились даже все семеро Фои Миоре. Должно быть, они несказанно уважают нас, эти боги.
– Мы дадим им для этого основания, – промолвил Корум.
– А сейчас мы должны покинуть Каэр Малод, – сказала ему Медб.
– Бросить город?
– Нам необходимо воззвать к быку Кринанасса. Есть такое место. Единственное, куда он может прийти.
Корум не хотел уходить.
– Через несколько часов, а может, и меньше, Фои Миоре пойдут на приступ.
– К
Оседлав свежих лошадей, они незаметно оставили Каэр Малод и поскакали к скале, высившейся над морем, которое стонало, ревело и накатывалось на ее подножие, словно в ожидании грядущей битвы.
Наконец они вышли на желтый песок, оставив за собой черные зубчатые скалы и наблюдая впереди неспокойное море; подняв головы, Корум и Медб смотрели на странный утес, который в одиночестве высился на берегу. Пошел дождь. Его капли и летящие с моря брызги увлажняли камень, он блестел, переливаясь мягкими красками вкраплений на своей поверхности. Кое-где скала была совершенно темной, а в некоторых местах прозрачная поверхность камня отсвечивала теплыми тонами.
– Это Скала сидов, – сказала Медб.
Корум кивнул. Что же еще это могло быть? Она не принадлежала данной плоскости. Может, как и остров Ги-Бразил, скала оказалась здесь вместе с сидами, когда те пришли сюда драться с народом холода. Он и раньше видел вещи, которые не принадлежали этой плоскости и были частью другого мира.
Порывы ветра швыряли им в лицо ледяные брызги, спутывали волосы, плащи развевались за их спинами, и они с трудом карабкались по гладким, отшлифованным временем камням, пока наконец не добрались до вершины. Плотный ветер угрожал сбросить их оттуда. Корума и девушку заливали потоки дождя, он лился такими каскадами со скалы, что напоминал небольшой водопад.
– А теперь возьми копье Брийонак в серебряную руку, – приказала Медб. – И подними его.
Корум подчинился.
– Теперь ты должен переводить все, что я тебе скажу, на свой язык, на чистый вадагский, ибо этим же языком пользовались и сиды.
– Знаю, – сказал Корум. – Что я должен говорить?
– Прежде чем заговоришь, ты должен представить себе быка, черного быка Кринанасса. Ширина его плеч равняется твоему росту с головой. Он весь покрыт длинной черной шерстью. Расстояние между кончиками рогов – больше, чем ширина твоих вытянутых рук, и они очень остры, эти рога. Можешь представить себе такое создание?
– Думаю, что да.
– Тогда повторяй за мной, и повторяй четко и ясно.
Все вокруг понемногу становилось серым, кроме огромной скалы, на которой они стояли.
Воротами из камня пройдешь ты, Черный бык.
Взовет к тебе Кремм Кройх – и ты придешь на зов.
Коли спишь, Черный бык, – просыпайся.
Коль проснулся, Черный бык, то вставай.
Коли встал, Черный бык, приходи. И земля пусть дрожит под тобой.
К скале приходи, Черный бык, к той скале, где ты был рожден.
Хозяин твоей судьбы уже держит в руке Брийонак.
Брийонак, сидов копье, мастеров Кринанасса творение.
Так выйди на бой, Черный бык, сразись с Фои Миоре.
Приди, Черный бык. Приди, Черный бык. Скорее явись, Черный бык.
Медб произнесла это заклинание, не переводя дыхания, и ее серо-зеленые глаза обеспокоенно уставились в единственный глаз Корума.
– Можешь ли ты перевести это на свой язык?
– Да, – ответил Корум. – Но чего ради животное ответит на эти слова и придет к нам?
– Не спрашивай, Корум.
Вадаг пожал плечами.
– Ты все еще видишь быка своим мысленным взором?
Он помедлил. Потом кивнул:
– Вижу.
– Тогда я еще раз произнесу эти строчки, а ты повторишь их на языке вадагов.
Корум подчинился, хотя ему показалось, что эти неуклюжие строки вряд ли были первоначально сочинены на вадагском языке. Он медленно повторял их вслед за Медб, начиная чувствовать головокружение. Он произносил слова, и они срывались с его губ. Принц стоял, высоко вскинув копье Брийонак и призывая быка Кринанасса. Сырой ветер трепал его волосы и одежду. Голос его крепчал и гремел, перекрывая завывания ветра:
– Приди, Черный бык! Приди, Черный бык! Скорее явись, Черный бык!
Когда он произносил эти слова на родном языке, казалось, они становились более весомыми, хотя язык Медб не сильно отличался от вадагского.
Призыв смолк. Медб взяла Корума за руку и приложила палец к его губам. Они стояли, вслушиваясь в завывания ветра, грохот прибоя, гул дождя – и откуда-то издалека до них донеслось громовое мычание; казалось, Скала сидов чуть дрогнула и пошла переливами красок.
Снова послышалось мычание, на этот раз ближе.
Медб, с силой сжав руку Корума, улыбнулась ему.
– Это бык, – шепнула она. – Бык идет.
Но они по-прежнему не могли понять, откуда доносится мычание.
Дождь пошел таким сплошным потоком, словно море вышло из берегов и затопило их; они почти ничего не видели за пределами скалы.
Все эти звуки постепенно уступали место низкому грозному мычанию. Стоя на вершине Скалы сидов, Корум и Медб напряженно вглядывались в пространство, и им показалось, что они видят, как из морских вод поднимается огромное мощное тело великого быка – и вот он, отряхиваясь, стоит на берегу, из стороны в сторону глядя большими умными глазами, словно пытаясь найти источник призыва, который привел его сюда, на берег.
– Черный бык! – вскричала Медб. – Черный бык Кринанасса! Вот он стоит, Кремм Кройх с копьем Брийонак! Вот он, хозяин твоей судьбы!
И чудовищный бык опустил голову с острыми, широко расставленными рогами и, содрогнувшись всем своим черным шерстистым телом, взрыл песок тяжелыми копытами. До них доносился запах его горячего тела – теплый знакомый запах коровьего стойла. Но бык не имел ничего общего с обычной скотиной. Он, гордый и уверенный, был создан для битвы – зверь, который служит не хозяину, а идеалу.
Черным хвостом с кисточкой он хлестал себя по бокам, глядя на двух людей, что бок о бок стояли на Скале сидов, а те, в свою очередь, потрясение смотрели на него.