Бык в западне
Шрифт:
Коротким, почти незаметным движением Куделькин ткнул прямыми пальцами чуть ниже третьего ребра инвалида. Колька Недопырка поперхнулся, побледнел и медленно осел на землю. В уголках Колькиных узких губ запузырилась бледная пена. Он мычал, пытаясь что-то выговорить, но не мог выговорить ни слова. Собственно, у него даже звуки не выговаривались. Так, мычание… А иногда шипение… Или слабый свист, вроде как у больного сурка…
Куделькин присел на бетонный парапет. Не глядя на задохнувшегося бомжа, он вытащил из кармана сигареты и закурил. Он не смотрел на часы. Он знал, что бомж придет в себя минут
— Ну, отсуетился? Или как? Не будешь больше суетиться? — спросил он страдающего инвалида.
— Не буду, — скорбно повел угловатыми бровями с трудом пришедший в себя Недопырка. Его немножко трясло, густые брови подрагивали.
— Где Груня?
— Спит в скверике. Ну, знаешь скверик у перехода?.. Вон там внизу, сразу за магазином… — безропотно указал Недопырка. — Мы ж договорились, я ему обед принесу…
— У него что, своих денег нет?
— Ну да! У Груни-то! — с трусливой гордостью, но уже сломленный, заявил Колька Недопырка. — Груня большой человек. Он знает, что к чему. Он на действительной службе. Он нам доверился. Только я ведь тоже работаю, мне навыки терять ни к чему. А Груня у нас большой человек. У него специальное задание. У него всякие документы есть. Он если захочет, в ночлежке может ночевать, в самой лучшей комнате.
— Почему его зовут Полковник?
—А он полковник по званию. Ты больше не будешь меня бить? — трусливо спросил бомж.
— Только один раз, — сухо ответил Куделькин и опять ткнул прямыми пальцами под третье ребро инвалида.
Колька Недопырка даже вздрогнуть не успел. Он снова безвольно осел на землю и выпустил пузырек пены с левого уголка губ.
Это серьезнее, равнодушно отметил про себя Куделькин, уже не глядя на густую толпу, мощно и стремительно продолжающую переть к метро и из метро. Теперь Недопырка вот так безучастно просидит минут двадцать. Вполне достаточно для того, чтобы сходить до скверика к магазину и вернуться обратно, если полковника Груни в скверике не окажется.
Если полковника Груни в скверике не окажется, я непременно вернусь к этому инвалиду, брезгливо решил Куделькин.
Его тошнило от мохнатых угловатых бровей. Брови Кольки Недопырки вдруг показались ему искусственными. Будто вырезаны из клочков черной шкуры.
Бомжа Груню Куделькин нашел там, где он и должен был находиться.
Завернувшись в ватную поношенную телогрейку, Груня лежал на боку в тени уютных невысоких кусточков, прямо под мошной железной башней электроопоры. Метрах в пяти от Груни в жухлой траве так же крепко спали два оборванных паренька, наверное, охрана Полковника.
Пареньков будить Куделькин не стал. Он бесшумно подошел к Груне и, присев на корточки, долго рассматривал Полковника.
Бомж как бомж. Тоже мне полковник! Угловатые скулы, покрасневшие тяжелые веки. Всхлипывания во сне, хрип в груди. Налицо все признаки истощения. Истощения и пьянства. Обычное дерьмо, человеческие отбросы, скот, который каким-то образом приобрел у кого-то чужие документы.
Остается выяснить — какие именно документы он приобрел и у кого? То есть почему это вдруг самый ординарный бомж в один день превратился в уважаемого всеми Полковника. Так не бывает, чтобы новая кличка прилипла к человеку просто так, без повода Повод крайне необходим.
Осторожным движением Куделькин откинул в сторону полу расстегнутой ватной телогрейки и сразу увидел торчащий из внутреннего кармана уголок целлофанового пакета. Все так же осторожно Куделькин потянул за уголок, и через мгновение пакет оказался у него в руках.
Куделькин оглянулся.
Добровольная малолетняя охрана полковника Груни надежно и крепко спала, и сам Груня храпел и всхлипывал с устатку и с перепоя Солнце весело заливало голубоватую глухую стену железнодорожного вокзала, возвышающегося над тихим сквериком, как чудовищная подводная скала. Если этот подлый мир и снился Груне, то на первый взгляд он все-таки выглядел надежно.
Скоро Колька Недопырка очнется, вспомнил Куделькин и, взглянув на часы, с тяжелым сердцем развернул грязный пакет.
Предчувствия его не обманули. На его ладони лежала красная книжечка служебного удостоверения, выписанного на имя полковника ФСБ Зимина Евгения Александровича, члена Комиссии содействия правоохранительным органам по борьбе с организованной преступностью и коррупцией.
Куделькин сразу узнал удостоверение. Ему даже не надо было глядеть на фотографию Зимина. Точно такое удостоверение было выписано в свое время на имя капитана Маслова. И точно такое лежало в кармане у него. У капитана Куделькина.
Но на текст вкладыша Куделькин взглянул.
«Свидетельство Министерства юстиции России о регистрации общественного объединения, заверенное 28 марта 1996 года нотариусом 22-й нотариальной конторы В.И. Ганьшиной, и зарегистрированное в реестре за номером 3-1765».
Подпись.
Ну да… Один из заместителей министра МВД Куликова…
«Название: Общероссийское общественное объединение «Общественная комиссия содействия правоохранительными органам по борьбе с организованной преступностью и коррупцией».
Статус: Общероссийский.
Общественно-правовая форма: Общественная организация.
Вид: Комиссия.
Основные цели деятельности: консолидация широкой общественности на содействие…»
И так далее, сказал себе Куделькин.
Ему было отчаянно плохо. Пока он не держал удостоверение Зимина в руках, он на что-то надеялся. Теперь надеяться было не на что.
Пнуть его? — с равнодушием отчаяния подумал он, еще раз взглянув на спящего, удовлетворенно похрапывающего бомжа. Не стоит…
Неторопливо поднявшись по каменным ступеням лестницы на площадь к автостоянке, Куделькин коротко указал молчаливому сержанту-казаху с русской фамилией, куда следует подогнать машину и снова вернулся к спящему Груне.
Иногда на переходной мост поднимались люди. Никто не обращал никакого внимания ни на бомжа ни на сидящего рядом с ним человека в штатском.
С помощью сержанта Куделькин рывком поднял с земли сонно бормочущего, но не брыкающегося пьяного бомжа и бросил его на заднее сиденье машины. Весь салон заполнили сложные запахи.