«Был жестокий бой»
Шрифт:
А ведь многие миллионы россиян заворожено смотрели на свои телеэкраны, будто там передают какое-то очередное и невероятно сногсшибательное новогоднее представление. Ведь взрывающиеся в ночи танки так похожи на праздничный фейерверк с разлетающимися во все стороны искрами. А горящие многоэтажки так напоминают разукрашенные иллюминацией ели. И лежащие на улицах бойцы выглядят, ну, точь-в-точь как случайно свалившиеся с веток оловянные солдатики…
«Правда, для новогодней ёлки этих оловянных солдатиков слишком уж много!.. Да и обратно все они уже не встанут… Солдаты МинОбороны… Федеральные подразделения… Бойцы чеченского сопротивления… Грозненские
Именно так и выходило… Если исходить из публичных утверждений высокопоставленных должностных лиц государства, то я, будучи кадровым офицером Российской Армии, сейчас с оружием в руках и личным составом за спиной ехал не на чеченскую войну, а в одну самопровозглашённую и якобы независимую горную республику, где мне следует хорошенько так навести конституционный порядок. причём, стреляя в упорно сопротивляющихся нашей Конституции и всячески опасаясь ответного огня с противоположной стороны… Получался какой-то военно-политический абсурд… Теоретически обоснованный откормленными чиновниками и практически осуществляемый загнанной в угол армией. Тогда как министерство внутренних дел болтается где-то по середине. То у чиновников на подхвате, то нам вроде бы подсобляет.
А вот демократическая пресса охарактеризовала бы меня совершенно по иному. С их подачи я превратился бы в озверевшего оккупанта и профессионального убийцу с повадками мародёра-насильника-поджигателя… Ведь Россия уже в который раз пытается захватить маленькую, но гордую птичку-невеличку с трогательным названием Чечня. И я как послушный наёмник тире контрактник сейчас еду воевать с силами чеченского сопротивления, которые мужественно и героически защищают как свободу, так и независимость Чеченской Республики Ичкерия. И стало быть именно чечены здесь являются хорошими парнями с открытыми лицами и честными глазами, поскольку они защищают свою родную землю вайнахов… Тогда как я выгляжу не самым лучшим и достойным образом…
«Понятное дело… — думал я, привычно шаря взглядом по относительно безопасным полям. — Кто им платит, на того эти журналисты и работают. Аж читать противно!.. А вот про дальнейшее развитие ситуации они-то и не пишут. Если сейчас Чечня отколется, то завтра их соседи — ингуши захотят того же самого. А потом другие горные республики попрут туда же… Ну, и так далее… Вот Россия и распадётся на удельные княжества да личные вотчины… А ведь когда Советский Союз разрушали, то сколько военных конфликтов произошло?! Сначала Сумгаит и Карабах, потом резня турок-месхетинцев в Ферганской долине. Разгон демонстраций в Тбилиси, Баку и Вильнюсе. Затем южные осетины воевали В Цхинвали с грузинами. Узбеки с киргизами сцепились в Ошской области. Потом опять осетины, но уже с ингушами. Абхазия и Приднестровье, Таджикистан… Сколько там войнушек вышло?.. Кажись, двенадцать! И вот теперь ещё одна! Уже тринадцатая по счёту! Нехорошее число получается… Ох, как нехорошее!»
Но как бы то ни было… Я продолжал сидеть в кабине нашего первого Урала, который в составе общевойсковой колонны медленно приближался к зоне боевых действий. В кузове находились мои подчинённые, которым я пообещал съездить сними на войну. Ведь их отправили бы в любом случае. Однако же они не захотели ехать в Чечню с молоденьким лейтенантиком, который только что выпустился из Ташкентского училища. Мои пожелали убыть на войну именно со мной…
«Балбесы… — я даже усмехнулся. — Но всё равно… Приятно, когда солдаты тебе доверяют… причём, не абы что, а свои драгоценненькие
Ход моих мыслей был прерван вопросом сидящего рядом комбата.
— Чего ты улыбаешься?
— Да так. — ответил я уклончиво. — Вспомнилось кое-что.
Дальше мы ехали молча. Слева и справа простирались голые поля, но вдали уже показалось очередное селение. Его окраины медленно и неотвратимо приближались к нашему автомобилю. Я вновь достал карту и сверился с чёрненькими прямоугольничками, обозначавшими населённые пункты.
— Батако-юрт! — сказал я. — Смешное название. Хоть и непонятное.
Подполковник Тарасов не нашёл в этом названии ничего смешного. Лишь у меня слово Батако-юрт вызывало всякие несерьёзные мысли. Вот название чеченской столицы внушало опасение уже одним своим произношением. Ведь слово Грозный можно озвучить с соответствующим уважением. Вернее, с определённой серьёзностью и даже встревоженностью. А вот географическое обозначение Батако-Юрт казалось достаточно беспечным и беззлобным. То есть почти что неопасным.
Для нашего же комбата это был очередной населённый пункт, через который пролегал маршрут движения его маленькой колонны из четырёх Уралов. И данный Батако-Юрт надо было проехать без каких-либо происшествий.
Однако мы застряли именно в Батако-Юрте. Вернее, встала вся наша колонна. Возможно, движение машин застопорилось где-то за пределами Батако-Юрта. Однако наши грузовики замерли именно в нём. Впрочем, как и все остальные автомобили, направлявшиеся в Грозный.
— Усилить наблюдение! — приказал Тарасов втонгенту радиостанции. — Доложить о получении команды!
— Второй понял! Выполняю!
Это отозвался командир второй группы и по совместительству старший второй машины Юра Денисов. Затем отрапортовал капитан Пуданов. С четвёртого Урала откликнулся замполит Чернов. Пока что всё было нормально.
Я опустил стекло в своей двери и прокричал своим подчинённым соответствующий обстановке приказ. Несколько бойцов сразу же подтвердили его получение. Эти бодрые и энергичные «Есть! Есть!» вселили в меня хорошее чувство уверенности. Ведь наши солдаты ещё не сталкивались ни с возбуждённо-агрессивной толпой, ни слетящими в них булыжниками и бутылками с бензином, ни с чем-то там ещё. Поэтому мне очень хотелось избежать любых инцидентов. Как говорится, от греха подальше.
Однако вся колонна продолжала стоять. И пустынные улицы стали постепенно наполняться местными жителями. Сначала из близлежащих домов повыскакивали дети. Следом за ними на улицу вышли женщины, которые принялись загонять детвору обратно. Но ребятня не слушалась и оставалась на улице. Вскоре показались подростки… Ну, и далее — молодые юноши…
Все гражданские вели себя достаточно спокойно. Они переговаривались между собой, неотрывно глядя на остановившуюся колонну. Дети шныряли по всем направлениям, но к нашим автомобилям не приближались. Данное обстоятельство не являлось несущественной мелочью. Ведь любая детская неосторожность может обернуться самыми непредсказуемыми последствиями…
— У одного — Би-восьмой! — сказал я Тарасову и указал взглядом на мальчишку лет шести-семи.
В руках у пацанёнка был небольшой полевой бинокль. Не какой-то там общегражданский или же театрально-игрушечный оптический прибор. А самый настоящий армейский бинокль Би-8.