Быстрая и шустрая

Литвиновы Анна и Сергей

– Давай, шевелись, Марченко, – прикрикнул Жебрунков. – С вещами на выход!

И тут в дверь позвонили.

– Сидеть, – властным шепотом проговорил кожаный. Из-за пазухи вытащил пистолет.

«Кто это может быть? – мелькнула у нее мысль. – Ко мне никто целыми месяцами не приходит. Подмога мильтонам?.. Нет, для ментов этот звонок – неожиданность…»

– Тихо сидеть, – добавил мент в форме. Он тоже достал откуда-то из-под кителя оружие, встал и крадучись пошел ко входной двери. Дверь на кухню

за собой прикрыл.

Милиционер в кожанке, словно в шутку, невзначай, – нацелил пистолет Жене в голову.

В коридоре раздался звук растворяемой двери. Затем – довольно громкий крик Жебрункова:

– Лечь! Лицом вниз! Руки – за голову!

Раздался шум падающего тела.

«Хозяйка меня точно с квартиры после такого попрет», – мелькнула непрошеная, случайная мысль – мысль из прежней, спокойной жизни.

Затем из коридора донеслась невнятица голосов. Женя никак не могла разобрать, кто пришел.

– Вася, ходь сюда! – вдруг раздался из прихожей голос Жебрункова.

– Сидеть! – приказал Жене мент, выразительно покачал пистолетом и отправился в коридор.

Опять невнятица голосов.

Женя преодолела-таки страх, встала со стула, тихонечко подошла к кухонной двери. Прислушалась.

Опять бухнула входная дверь. Женя вздрогнула.

И тут на пороге кухни появился собственной персоной Миша Бобров – высокий, красивый, улыбающийся. В руке он держал паспорт Жени.

Глава 7

– Миша?! Ты?!

– Как видишь, я.

И тут силы оставили Женю. Она разрыдалась. Она упала на грудь Боброву и плакала, и ее слезы мешались с мокрыми капельками на отворотах его дубленки, и с каждой минутой ей становилось легче. Словно со слезами из нее выходило напряжение и страх всего последнего часа. Всего последнего дня.

Миша утешающе похлопывал ее руками по спине и ничего не говорил.

– А где они? – отревевшись, пробормотала она сквозь последние слезы.

– Они – ушли.

Тогда она оторвалась от Миши и, пряча от него лицо, убежала в ванную.

В ванной комнате как следует умылась. Ледяной водой, потом горячей, затем опять ледяной. Причесалась. Внимательно осмотрела себя в зеркало. Ей показалось, что за последние сутки она постарела лет на пять. Лицо выглядело серым. Глаза – красными, воспаленными, безжизненными. «Миша меня разлюбит, – мелькнула мысль. – Почему он вдруг появился у меня без звонка? Откуда узнал адрес? Куда и почему ушли менты?»

Женя вышла из ванной.

Миша уже снял дубленку. Стоял посреди кухни.

– Дай мне сигарету, – вдруг попросила она.

– Я не курю, – слабо улыбнулся он.

– Я, в общем, тоже, – через силу улыбнулась и она. – Но вдруг захотелось.

Тогда Миша по-хозяйски подошел к холодильнику. Достал оттуда бутылку водки – недопитую вчера Бритвиным. Из посудного шкафчика над мойкой вынул бокал – из него вчера пил Бритвин. Плеснул водки. На секунду Женю охватило ощущение «дежа вю»: будто бы все это уже было. Снова у нее в кухне мужчина. Снова по-хозяйски распоряжается ее вещами, словно знает, где что лежит. Будто уже бывал здесь. – Выпей, – приказал он, протягивая ей бокал. – Как лекарство.

Она взяла бокал. Пить не стала.

– Почему они ушли? – тихо спросила она.

– Сейчас расскажу. Выпей. У тебя есть музыка?

Она поколебалась еще секунду, а затем одним духом выпила водку. По всему телу сразу разлилось тепло, в голове зашумело. Происходящее вдруг стало казаться ей сном – но не кошмарным, какими обычно были ее сны, – а легким, ласковым.

Миша одобрительно смотрел на нее.

– Зачем тебе музыка? – спросила она.

– Включи.

В кухне под столом у нее помещался старинный хозяйский «Панасоник». Как магнитофон он уже не работал – Женя использовала его в качестве радиоприемника. Она послушно включила радио.

Раздалась популярная песня – два молодых голоса выводили под вибрирующую мелодию: «Герой – на героине, героиня – на героине…»

Женя вздрогнула: очень к месту оказались эти слова.

– Сделай, пожалуйста, погромче, – попросил Миша.

Женя покорно усилила звук.

Миша поманил ее к себе. Взял за руку, усадил на табурет. Сам сел напротив на стул. Колени их почти соприкасались.

– Я сказал мильтонам, что ты – моя, – прошелестел сквозь гремящую музыку Миша.

– «Моя»?.. – дернулась она. – Что значит – «моя»?..

– Что ты мой агент. Что ты работаешь на меня.

Абсурд продолжался. Вчера они с Бритвиным шептались в ванной под звук шумящей воды. Сегодня – перешептываются с Бобровым под гром радио.

Да что же они, эти мужики, с ней творят!

– А кто ты? – одними губами прошептала она.

– Я? – усмехнулся он. – Я работаю на одну солидную организацию. Очень солидную.

– Какую? – настаивала она.

– Не все ли равно! Солидную. Мильтонам, как видишь, со мной тягаться сложно.

Голова у нее кружилась.

– Так ты – бандит? – вдруг догадалась она. – Ты работаешь на «Глобус»?

Она сделала попытку встать.

Встать – и бежать куда глаза глядят.

Миша силой усадил ее на стул.

– Наоборот, – тихо проговорил Бобров. – Я работаю на другую контору. – Он усмехнулся. – Совсем другую.

– Миша, скажи, в чем дело. Что ж ты меня мучаешь!

Бобров вздохнул. Достал из внутреннего кармана пиджака удостоверение. Раскрыл его. Не выпуская из рук, протянул к лицу Жени.