Быстрый и мертвый
Шрифт:
— Да были кое-какие вещи Сюзанны… то есть миссис Маккаскел, кое-какая мебель, но везти ее было слишком тяжело. Теперь остались инструменты, постели да самая необходимая утварь. Ну, там железная печурка-голландка и прочее в том же роде.
— Зато, — сказал Айк, смирившись с реальностью, — у вас есть мулы, лошади, женщина. Придется удовольствоваться ими.
Айк удивлялся себе. Как это он ведет мирную беседу с человеком, которого собирается убить? Но Маккаскел как-то сумел навязать ему легкий тон непринужденного разговора.
— А почему бы вам не уехать, мистер Мэнтл? Видите ли, мои лошади и мулы принесут вам одни неприятности. Известно же, чьи они, мистер Мэнтл.
— Не важно. Тут нет иной полиции, кроме шестизарядного револьвера, а мой ничем не хуже других.
— Да, но в ходу и веревка, мистер Мэнтл. По слухам, тут часто внедряют законопослушание при помощи петли. В особенности когда дело касается женщины… или конокрадства.
— А кто ж узнает? — сказал Айк. — Лошади — это лошади, мулы — это мулы, а люди… вам-то не придется выступать свидетелем против нас.
— Мистер Мэнтл, а почему бы вам не уехать отсюда? Вы думали, что у нас есть золото. У нас его не оказалось. В нашем фургоне нет ничего, что могло бы представлять ценность для человека в седле. И, кроме того, я должен предупредить вас: наши мулы и лошади могут сослужить вам плохую службу.
— Плохую службу? Как это?
Дункан Маккаскел лгал спокойно и хладнокровно.
— Мистер Мэнтл, на Вишневом ручье сейчас расквартированы три кавалерийских полка, потому что в скором времени ожидаются столкновения с индейцами. В одном из полков служит офицером мой брат. Он ожидает нас. Если мы не прибудем вовремя — а мы уже и так запаздываем на несколько дней, — он встревожится.
Мой брат — человек жесткий и упорный, он непременно начнет расследование. Мы купили этих мулов и гнедых у брата, он сам их вырастил. Как вы заметили, это породистые мулы и гнедые хороших кровей. Он станет разыскивать животных и выйдет на вас и ваших друзей.
Я мог бы добавить, сударь, что мой брат — человек очень вспыльчивый. Если его разозлить, он взрывается, как порох, а под его началом несколько сотен солдат.
История была здорово придумана, и Маккаскелу от всего сердца хотелось, чтобы бандиты в нее поверили.
— А ну-ка, — Айк Мэнтл взмахнул ружьем, — выбирайтесь наружу. — Маккаскел вышел. — Теперь направо, под деревья.
Остальные ждали его там.
— А где женщина? — спросил Хил. — Где она?
— Ушла. Они смотались. Я поймал этого, когда он собрался идти за ними.
— Я убью его!
— Погоди, — вскинул руку Айк, — ты слишком спешишь, Ред. Это ж мой пленник. Во всяком случае, послушай сперва, что он тут мне наплел.
Айк повторил рассказ, немного его приукрасив, и Док Шеббитт разразился проклятиями.
— Черт бы тебя побрал, Айк! Он же врет! Неужто ты не понимаешь?
— Может быть. Ты что, хочешь поехать к Вишневому ручью на этих мулах, чтобы проверить, не ошибся ли ты? Несколько недель назад там повесили человека. Там народ крутой, они могут это повторить.
— Где твоя баба? — накинулся Ред на Маккаскела. — Куда ты ее девал, будь ты проклят!
— Не имею ни малейшего представления, а если бы знал, ни за что бы вам не сказал.
Ред размахнулся и сильным ударом сбил его с ног. Маккаскел тяжело ударился о землю, голова закружилась, во рту появился вкус крови. Он был боксером, и ему случалось получать удары раньше.
Дункан медленно встал на ноги, поглядывая на нацеленное на него оружие.
— Она с Воллиеном, — сказал он и выплюнул кровь. — Она бросила меня.
Глава 18
Хоть Маккаскел и соврал, он очень надеялся, что Сюзанна была с Воллиеном, с ним она была бы в безопасности. Дункан приложил ладонь к разбитой губе и увидел на ней кровь. Он почувствовал, как в нем что-то надломилось.
Дункан был миролюбивым человеком, считая, что люди должны и могут жить в мире. Он отстаивал свои убеждения, писал об этом. Не существовало проблем, утверждал он, которые разумные человеческие существа не могли бы решить, не применяя насилия. Так он говорил и верил в то, что говорил. По крайней мере, до сих пор верил.
— У нас нет причин для раздоров, — сказал Маккаскел. — Я уже объяснил мистеру Мэнтлу, что у меня нет ничего ценного. Поэтому я и приехал на Запад. Здесь я хочу начать жизнь заново.
— Вы сказали правду насчет вашего брата и войск на Вишневом ручье? — спросил Шеббитт.
— А зачем я стал бы это говорить? — ответил он. — Но даже если бы это не было правдой, вам известно, как бы отнеслись власти к такому разбою, какой учинили вы?
— Убей его, Хил, — сказал Айк Мэнтл через минуту. — Убьем его и уберемся отсюда.
— К чему мараться? — предложил Пэрди. — Освободим его, и дело с концом. У него нет лошади, и он зеленый новичок. Тут всюду бродят индейцы племени юта, они снимут с него скальп.
— Разведите-ка костер, — приказал вдруг Шеббитт. — Хочется кофе. Сейчас бесполезно искать их, подождем рассвета.
Пэрди взглянул на Маккаскела.
— Вы говорите — Воллиен забрал вашу женщину?
— Они бросили меня одного, не так ли? Они даже забрали моего мальчонку.
— А я все думал, чего это он тут крутится, — сказал Шеббитт. — Теперь понятно. — Док оглянулся на Реда Хила. — Обскакал он тебя, Ред.
Хил пожал плечами.
Пэрди собрал валежник, наломал коры с гнилого пня и размял ее между ладонями. Кора занялась мгновенно, как только он поднес к ней спичку. Так же быстро вспыхнул и валежник.
Айк подошел к лошади и, достав кофейник, вернулся к костру.
— Он ничего не стоит. Его можно убить, а можно и отпустить на все четыре стороны.
— А забавно все-таки, — сказал Шеббитт. — Если Кон Воллиен забрал у него женщину, почему он так спокоен? Почему не погнался за ним?
— Освободите меня, — попросил Маккаскел.