Быстрый взлет. Королевские ВВС против люфтваффе

Брехэм Джон

Вскоре после завтрака мы были в воздухе и, пересекая Северное море, преодолевали расстояние около 480 км на пути к Дании. Любые волнения относительно того, что я не получил полного одобрения старика, ушли на второй план, поскольку мы сконцентрировались на полете и навигации. Когда показалось побережье Ютландии, я немного взял штурвал на себя, чтобы перелететь через песчаные дюны, затем мы снова снизились до высоты бреющего полета, направляясь к Ольборгу, где была пара немецких аэродромов. Погода начала быстро ухудшаться, и облака располагались почти у самой земли, так что мы решили оставить Ольборг и повернули к другим аэродромам около Копенгагена.

Казалось, что мы имели фактор внезапности, но, когда пролетали над Каттегатом немного севернее острова

Самсё, по нас открыли огонь с небольшого рыболовецкого катера, который, я думаю, был датским. Пулеметный огонь оказался неточным, но теперь было очевидно, что сигнал тревоги с него передадут люфтваффе. Однако впереди была необходимая нам облачность, так что мы продолжили свой путь к Копенгагену. Там мы не обнаружили в воздухе никаких признаков врага и, повернув на запад, направились домой. Пересекая побережье Ютландии около Орхуса, мы с тревогой увидели, что погода начала быстро улучшаться. Нам должно было повезти, если скоро вообще останутся хоть какие-то облака, в которых мы могли бы укрыться. Я предупредил Стикса, чтобы он следил, не появятся ли позади вражеские истребители, и мы продолжали свой путь, летя так низко, как я только смел на скорости в 420 км/ч. Люди на земле в ужасе падали на колени, когда мы внезапно появлялись, казалось, ниоткуда и с ревом проносились в нескольких метрах над их головами. Нам было жаль пугать их, но такая тактика давала нам лучшие шансы на выживание.

На середине пути через Ютландию, около Хернинга, Стикс заметил в 1,5 км впереди и выше нас «Фокке-Вульф-190». Я подумал, что он не видит нас, и потому сманеврировал, чтобы зайти ему в хвост. Но он видел нас хорошо и, спикировав к земле, на максимальной скорости направился на север. Это была уловка, которой мы поверили. Я полетел вслед за ним. Стикс закричал, предупреждая меня:

– Внимание! Другой гад заходит слева.

Я увидел «Мессершмит-109», пикировавший на нас из-за небольшой кучки облаков. С дистанции между 270 и 180 м он выпустил длинную очередь. Мы развернулись к нему, чтобы затруднить ему стрельбу. Раздавался зловещий грохот, когда некоторые из его снарядов попали в нас. «Мессершмит» пролетел близко над нами и ушел в быстро рассеивавшееся облако. Я подумал, что он заходит для повторной атаки, и на мгновение забыл о коварном «Фокке-Вульф-190». Мессершмита больше не было видно. Он или потерял нас, когда поднялся в облако, или же израсходовал весь боекомплект.

Быстрая проверка нашего самолета не показала никаких серьезных повреждений, и я все еще мог видеть в полутора километрах или около того второй «фокке-вульф», уходивший в направлении Ольборга.

– Стикс, мы должны достать его, – сказал я и развернул наш самолет на максимальной скорости за ним.

– Боже, Боб, давайте прекратим это и отвернем сейчас, мы, вероятно, попадем в другую ловушку.

Этот совет я проигнорировал. Я был настроен догнать «Фокке-Вульф-190». Мой враг летел столь же низко, как и мы, и это делало атаку снизу невозможной. Постепенно мы опускались все ниже к земле, и я выжимал из «мосси» все, на что он был способен. С дистанции 540 м, находясь точно сзади, я открыл огонь, но мои снаряды ударили в землю немного позади его хвоста. Через секунду мы попали в вихревой воздушный поток от его пропеллера, и «москито» начало опасно бросать из стороны в сторону. Мы почувствовали слабый глухой удар.

– Боже, Боб, мы едва не врезались в землю.

Напряженность в нашем самолете достигла необычайной степени. Оба обливались потом, но в то же время продолжали приближаться к нему. Около Ольборга, над узкой полоской воды Лим-фьорда, которая отделяет северную оконечность Ютландии от остального полуострова, «фокке-вульф» перешел в крутой набор высоты. Мы последовали за ним, выпустив короткую очередь с дистанции в несколько сотен метров. В хвостовой части вражеского фюзеляжа были видны несколько вспышек, полетели фрагменты горизонтального стабилизатора. Выполнив переворот, «фокке-вульф» спикировал на нас. У нас хватило времени лишь на короткую очередь, и в носовой части врага появилась новая вспышка. Это могло

быть пламя из его пушек. «Фокке-вульф» промелькнул мимо нас в крутом пикировании, и я начал разворачиваться за ним, когда Стикс торжествующе сообщил:

– Боб, он спикировал прямо в воду.

– Хорошо, теперь уходим.

Преследование оказалось более длинным, чем мы предполагали, и топлива у нас осталось опасно мало.

Удовлетворенные своей победой, мы неслись на юго-запад, в направлении к дому, надеясь на старый преданный «мосси». В нескольких километрах впереди мы могли видеть линию западного побережья Ютландии и спустя несколько секунд пролетели около маленького городка на берегу. Внезапно словно ад разверзся, и небо заполнилось красными линиями трассеров с вражеской зенитной батареи, которую мы не заметили. Я уворачивался из стороны в сторону, но зенитчики стреляли метко. Мы слышали удары и лязг, когда снаряды и осколки ударялись в наш «мосси», ставший дичью.

Казалось, прошла вечность, пока мы не оказались вне их досягаемости и достаточно далеко над морем. Двигатели не были повреждены, но оказались пробиты один или большее число наших топливных баков. Стикс сделал какие-то быстрые вычисления и сообщил, что при существующей скорости бензин закончится, когда мы будем приблизительно в 170 км от английского побережья. Это была неприятная мысль, но мы должны были попытаться что-то сделать. Чтобы максимально увеличить дальность полета, я выключил один двигатель. Когда он встал и винт замер, мы увидели, что законцовки его металлических лопастей были погнуты.

– Боже мой, Стикс, мы, должно быть, зацепили за землю, когда во время преследования «фокке-вульфа» попали в его вихревой поток.

Десяток сантиметров ниже – и для нас все было бы кончено.

На сильно уменьшенной скорости мы летели на нашем поврежденном «мосси» к Англии. Приблизительно в 160 км от нашего берега, когда расходомер топлива уже практически ничего не показывал, мы медленно поднялись на 900 м и передали на аварийной частоте сигнал «Мейдэй» («помогите мне»). На этой высоте это была примерно максимальная досягаемость нашей рации, так что мы с успокоением услышали в ответ слабый английский голос, который попросил нас продолжать передачу и указать возможно точнее наше местоположение. Несколько минут спустя тот же самый голос сообщил, что в нашем направлении вышли катера аварийно-спасательной службы Королевских ВВС.

Несмотря на эту поддержку, море выглядело ужасно огромным, и мы абсолютно не были уверены в том, что точно указали свое местоположение. Шансы, что нас найдут, казались действительно слабыми. Эти мрачные мысли мелькали у меня в голове, когда Стикс толкнул меня и указал на два пятнышка на горизонте. Суда! Я на несколько градусов изменил курс, чтобы повернуть к ним, и, когда мы приблизились, увидел, что это траулеры, которые медленно шли южным курсом, один позади другого. Если они находились днем так близко к Англии, то должны были быть нашими. Учитывая, что встреча с небольшим спасательным катером на пространстве Северного моря будет не более чем случайностью, мы решили, что наше спасение в этих траулерах.

Последняя проверка расходомера показала, что топлива не осталось. Я сказал Стиксу, что буду садиться на воду, и приказал, чтобы он сбросил верхний аварийный люк и затянул свои привязные ремни. Выполнив плавный разворот, я планировал к точке приблизительно в 800 м впереди ведущего судна. На море было лишь небольшое волнение. Планируя все ниже и ниже, внезапно почувствовали натиск воздушного потока. Это отлетел и скрылся позади верхний люк. На высоте 15 метров я предупредил Стикса, чтобы он держался. Напрягшись, я посадил «мосси» на воду как можно мягче, насколько это было возможно на скорости 200 км/ч. Раздался звучный удар. Когда нас бросило вперед, я одной рукой закрыл лицо и голову, другой же рукой резко потянул штурвал к своему животу, пытаясь не дать нашему самолету зарыться носом в воду. Было еще несколько ударов с раздирающим шумом, когда наша деревянная птица скользила по твердой поверхности моря и, быстро замедляясь, остановилась.