Быть Человеком

Хлопнула входная дверь на четвертом этаже и в подъезде эхом раздался топот сбегающих вниз друзей – маленькой девочки и большого пса. На первый взгляд сложно было определить, кто кого выгуливает. Сначала первым мчался белоснежный пес, выпучив от восторга угольно-черные глаза. За ним пыталась угнаться раскрасневшаяся девчонка по имени Кира. Затем роли менялись.

Кира – девятилетняя проказница – купалась в наступивших зимних каникулах так, словно это первые и (боже упаси) последние каникулы в ее жизни. Ну и пусть, что снег еще не выпал. У нее уже и так есть все, о чем только может мечтать девочка ее возраста:

Арнольд – трехлетний белый пес – наслаждался каждым наступившим днем. Ведь у него есть все, о чем только может мечтать собака его возраста: любящая семья, целое море вкусной еды и мягких игрушек, которые можно грызть и исследовать, теплый дом. И, что самое важное, у него есть самый лучший в мире человек!

Сидя на широкой качели (потому что надоело бесцельно бегать) Кира, в который раз, представляла своего будущего брата. Возможно, думала она, сначала он будет маленьким и потому не совсем интересным. Не сможет водить рождественские хороводы, играть в домике на дереве, выгуливать Арнольда, рисовать красивые новогодние рисунки маме и папе. Он даже не сразу привыкнет к ней, Кире, и будет часто плакать, потому что сказать о своих чувствах и желаниях никому не сможет. Но, когда он вырастет, она научит его кататься на коньках, готовить елочку из фруктов и, может даже, они вместе покатаются на санках, в которые запрягут Арнольда!

Эти мысли настолько поглотили Киру, что она не сразу заметила белые снежинки, весело летящие на землю. Просто что-то острое и в то же время мягкое коснулось ее порозовевшего от холода носа. И вот, осознав, наконец, что начал падать снег, Кира вылезла ногами на качели и начала сильно раскачиваться, глядя в небо и восторженно открыв рот. Арнольд тоже обрадовался первому снегу. Пушистые снежинки нежно

укрывали его шерсть, которая по цвету была лишь чуть темнее снега. Радость, переполнившая пса, вырвалась наружу и заставила его помчаться в город, ближе к людям. Не глядя на свою маленькую хозяйку, Арнольд выбежал из небольшого парка и приготовился перебежать большую дорогу. Он знал, что под колеса лучше не кидаться, потому сел и стал дожидаться, когда дорога немного опустеет.

До самого вечера Кира и ее родители искали сбежавшего Арнольда. Пытаясь успокоить дочку, мама купила три билета в цирк. Девочка даже не улыбнулась, на что отец рассудительно заметил: «Ты сама не доглядела свою собаку, мама здесь не виновата. Мы что, зря купили поводок?» Кира лишь пожимала плечами и еще больше угрюмилась. За ночь подушка промокла от ее слез, а утром она увидела в зеркале настоящего опухшего и глубоко несчастного призрака.

Однако горе девочки длилось только до обеда: пришедший с работы отец вел за собой весело машущего хвостом Арнольда! Теперь ее настроение взлетело до самого космоса.

– В следующий раз будь внимательнее, Кир, - сказал папа, наблюдая, как его дочка сжимает в объятиях белого пса и целует того в макушку. – Я слышал, что в нашем городе начали травить и расстреливать бездомных собак. Не выпускай его без поводка.

– Пап… - девочка пришла в замешательство. – Зачем их расстреливать? Они же не делают плохого.

– Ну, милая, я ничего не могу сделать. В городе сейчас много собак, некоторые, говорят, бросаются на прохожих. Но ты права. Убийство – это худшее, что может быть. Ладно, малышка, не грусти, – папа улыбнулся, подергал свою расстроенную девочку за хвостик и

пошел на кухню в поисках ужина.

***

В преддверие Нового Года Кира решила построить на детской площадке перед домом большую снежную крепость, где легко могли бы поместиться все бездомные животные города. Снега выпало предостаточно. Загоревшись целью, она встала пораньше, оделась как настоящая капуста, позвала Арнольда и отправилась на улицу. Строить крепость оказалось не очень весело. Хотелось, чтобы здесь было несколько ее подруг из школы, или хотя бы папа с мамой. Арнольд тоже скучал – он ненавидел свой поводок.

– Это ради твоей безопасности, сам знаешь, - сказала Кира своему псу, который просто лежал на снегу и скучающим видом наблюдал за маленькой хозяйкой. – Когда этот дворец будет полностью готов, я приведу сюда всех собак города! Представляешь, сколько у тебя будет друзей? О-о-о, я уже не могу дождаться, Арнольд! Ну не смотри на меня так.

Белый пес, уткнувшись Кире в ногу, жалобно заскулил.

– Мне нельзя тебя отпускать… Нельзя.

Видя, что Арнольд еще больше погрустнел, Кира присела на корточки и обняла его:

– Не обижайся, мое чудо. Мне нельзя… Мне очень жаль.

Лизнув хозяйку в нос, Арнольд лег обратно и уставился пустым взглядом на качели. Маленькое сердце Киры просто разрывалось от жалости к своему лучшему другу, но что она могла сделать? Может, хотя бы немножко с ним побегать? Один разочек, последний. Все равно людей поблизости не видно.

И Кира отстегнула поводок.

Они снова мчались по заснеженному парку, безумно радуясь и хохоча вслух. И хоть Арнольд был собакой, его смех звучал как никогда по-человечески: хрипло, искренне и протяжно. О да, животные наделены способностью любить, восхищаться, ценить свою

жизнь. Не верят этому только глупцы.

Снег мерцал и слепил глаза, мороз резал щеки, но внутри у Киры и ее любимого пса все больше и больше разгоралось счастливое пламя. Белоснежные аллеи такие красивые! Безграничное счастье, казалось, охватило девочку в считанные секунды. Как много раз она слышала фразу «У нее выросли крылья за спиной»… Но Кира чувствовала, что вот-вот получит нечто гораздо лучшее крыльев. Она чувствовала, что свобода взрывается не сзади, меж лопаток, а в груди – там, где сердце. «Наверное, правильнее тогда будет сказать, что крылья вырастают на сердце», - подумала девочка.

«БАМ!»

Оглушительный звук прогремел всего один раз, но успел порвать крылья маленькой Киры. Она не могла лететь, не могла идти. Просто стояла в наступившей тишине и смотрела, как снег вокруг ее белоснежного пса окрашивается в совсем неприятный темно-красный оттенок. И никого вокруг. Ни одного человека. Только какое-то страшное чудовище с ружьем, пытающееся заговорить человеческим языком. Чудовище, которое

так разжирело, что ему хотелось дать тележку, в которую можно было бы положить его запредельно большой живот. Чудовище, которое сейчас пыталось перевернуть бедного Арнольда носком своего башмака.