Быть лучшей
Шрифт:
– Нет, в Париж на следующий уик-энд я не поеду, – начала Пола и внезапно оборвала себя. – Проклятие! – воскликнула она, резко выпрямляясь на стуле. Только теперь она вспомнила, что не отменила бронь на самолет в Париж.
– Что-нибудь не так? – участливо спросил сэр Рональд.
– Нет, нет, все в порядке, – поспешно откликнулась Пола, обещая самой себе сразу же по возвращении в офис позвонить в «Бритиш эруэйз». – Я забыла кое-что сделать перед обедом. Но это пустяки.
Майкл, окончательно справившийся со своим порывом, удивленно посмотрел на отца:
– Отчего это ты надумал ехать в Биарриц в такое время года, папа? Ведь
– Знаю. Я хочу посмотреть на Пасхальное яйцо русской императорской фамилии работы Фаберже, – с видимым удовольствием объяснил сэр Рональд. – У моего посредника в Париже есть клиент в Биаррице. Точнее клиентка. Весьма пожилая дама. Из русских белоэмигрантов. Похоже, она, наконец, решилась продать этот ювелирный шедевр. И, естественно, я хочу оказаться там прежде, чем американский издатель Малкольм Форбс или какой-нибудь другой коллекционер пронюхает об этом. Ты ведь знаешь, какая сейчас редкость Фаберже. – Сэр Рональд посмотрел на часы, прищелкнул языком и, не дав Майклу вставить слово, поспешно продолжил: – Кстати, я вспомнил, что через четверть часа у меня свидание в ювелирном магазине Вартски. Кеннет Сноумен недавно заполучил портсигар Николая Второго. Его сделал Перчин, один из лучших учеников Фаберже, и я обещал, что после обеда заеду взглянуть на него.
– Рад это слышать, папа, и надеюсь, тебе достанутся обе вещи, – искренне сказал Майкл, зная, как серьезно относится отец к коллекционированию драгоценностей. То, что когда-то было случайным хобби, стало страстью всей жизни. Коллекция Фаберже, принадлежавшая Каллински, была широко известна и часто выставлялась, наряду с Сандринхемской коллекцией, начало которой некогда положил король Эдуард VII и королева Александра, сестра русской императрицы Марии Федоровны. Впоследствии коллекция перешла к королеве Марии, которая значительно пополнила ее, а теперь коллекция принадлежала королеве Елизавете II.
– Раз ты торопишься, папа, – улыбнулся Майкл отцу, – я скажу, чтобы принесли счет.
Он кивнул официанту.
Сэр Рональд посмотрел на Полу.
– Если ты доедешь со мной до Вартски, дальше мой шофер в твоем распоряжении, дорогая.
– Большое спасибо, дядя Ронни.
– Майкл, а тебя куда подбросить?
– Не стоит, – ответил Майкл, не желая оставаться наедине с Полой. – Спасибо, папа, я лучше пройдусь.
Глава 4
В конце концов Пола все же полетела в Париж. Решение она приняла внезапно, вернувшись в свой кабинет в три часа пополудни. Она уже потянулась к диску, чтобы набрать номер «Бритиш эруэйз» и отменить бронь, как вдруг передумала и повесила трубку. В спешке покончив с работой, она кинула несколько платьев в дорожную сумку и помчалась в аэропорт Хитроу, чтобы успеть на шестичасовой рейс. Без десяти шесть Пола была в аэропорте. Полет прошел без приключений, дул попутный ветер, и ровно через час пять минут после взлета самолет благополучно приземлился в аэропорту Шарля де Голля.
Багаж и таможенный досмотр не заняли много времени, и вот Пола уже едет в автомобиле, который он прислал за ней.
Впервые после обеда с Каллински Пола проанализировала ситуацию. Выходило, что решение лететь в Париж было не таким уж внезапным. Разве с самого начала, едва прочитав его записку, она не знала, что так и будет? Разве уже тогда это не было, как говорят французы, свершившимся фактом? Разумеется, было. Просто не хотелось признаваться в этом, вот она и напустила тумана насчет долга и обязательств.
Пола уютно устроилась в уголке сиденья, вытянув длинные, стройные ноги. Улыбнулась. На память пришли слова, как-то сказанные бабушкой: «Когда позовет мужчина, который нужен, любая женщина побежит, неважно, кто она и какие обстоятельства удерживают ее. Ничуть не сомневаюсь, что придет день, и ты тоже угодишь в эту ловушку, как в нее угодила я, когда появился твой дед. Запомни это, Пола». И как всегда, бабушка оказалась права.
Еще не согнав с губ улыбку, Пола посмотрела в окно. Учитывая часовую разницу во времени, в Париже было девять и уже темнело.
На большой скорости машина, влившись в общий поток, свернула с бульвара де Курсель на площадь Звезды, где возвышалась Триумфальная арка, памятник национальной славы. Пола поежилась. Немыслимо, каким образом удается этим огромным автомобилям, несущимся с бешеной скоростью, словно на гонках, избежать столкновения.
Ее машина, вырвавшись из общего потока, оставила позади рев клаксонов и скрежет тормозов и выехала на Елисейские поля. Пола с облегчением вздохнула. Она любила эту сверкающую магистраль.
Приезжая в Париж, она всякий раз вспоминала свое первое появление здесь, ощущение от которого со временем не ослабевало. Ее любовь к «столице мира» – прекраснейшему городу на свете, была неотделима от ностальгии. Перед мысленным взором мелькали кадры прошлого и в них все те, кто был здесь с нею и благодаря кому поездки в Париж всегда приобретали особый аромат: бабушка, мать с отцом, брат Филип, Тесса, кузина Эмили, которая с детских лет была ее любимой спутницей в путешествиях.
Он тоже был для нее частью Парижа. Скоро они встретятся, и незачем омрачать эту встречу мыслями о детях и терзаниями совести. Это было бы несправедливо. К тому же она раз и навсегда решила, что сожаления задним числом бессмысленны и представляют собой лишь пустую трату драгоценного времени.
Теперь они ехали по Рон-Пуан. Впереди виднелся египетский обелиск времен Рамзеса Второго, который перевезли сюда из Луксора и поместили внутри гигантского, залитого светом прямоугольника площади Согласия. Потрясающее зрелище, навечно врезавшееся в ее сознание. При виде этой мощи Полу охватило радостное возбуждение, и она похвалила себя за то, что велела шоферу ехать в гостиницу кружным путем.
Впрочем, уже через несколько минут они въехали на Вандомскую площадь. Изящные особняки, построенные еще в эпоху Людовика XIV, окружали ее по всему периметру. Машина притормозила у «Ритца». Пола вышла и, поблагодарив шофера, попросила его заняться багажом.
Она быстро прошла через холл вдоль бесконечной, казалось, галереи, заполненной образцами лучших па рижских магазинов. Добравшись до холла поменьше, поднялась на лифте на седьмой этаж и чуть не бегом бросилась к номеру. У двери остановилась, дрожа от нетерпения. Дверь была слегка приоткрыта. Ее явно ждали. Пола вошла, тихо прикрыла за собой дверь и прислонилась к косяку, чтобы хоть немного отдышаться.
Он стоял у стола, без пиджака, с закатанными до локтя рукавами белой рубашки и со свободно болтающимся на груди галстуком. Разговаривая по телефону, он приветственным жестом поднял руку и широко улыбнулся. Оборвав себя посредине фразы, выслушал то, что ему сказали на другом конце провода, и быстро проговорил по-французски: