Быть лучшей
Шрифт:
Патрик на бегу уткнулся ей в грудь, жадно глотая воздух.
Она откинула у него с висков темные пряди волос и с волнением сказала:
– Ну-ну, милый, разве так можно? Ты бежал так быстро, что я…
– Я немного запыхался, мама, – перебил Патрик, серьезно глядя ей в глаза. – Линнет тоже запыхалась.
– Вовсе нет, – решительно запротестовала Линнет. Не обращая на нее внимания, Патрик продолжал:
– Лошадку, мама. Патрик хочет лошадку.
Пола с удивлением перевела глаза на шестилетнюю дочку, как делала нередко, когда Патрик начинал
– Это он про лошадку на чердаке, – пояснила Линнет. – Она ему зачем-то нужна, а я сказала, что брать нельзя, не спросив папу. А папа велел спросить у тебя.
– Лошадка на чердаке? Никак не пойму, о чем ты, дорогая?
– Лошадка на кусели… знаешь, которая бегает по кругу… бегает и бегает. Под музыку.
– Ка-ру-сель. Лошадка на карусели. Теперь ясно. – Пола улыбнулась. – Но что-то я не припомню, чтобы на чердаке… Впрочем, если вы видели…
– Она в сундуке, – затараторила Линнет. – Мы только сейчас видели ее. Папа разрешил нам после прогулки поиграть на чердаке.
– Ах, вот как. – Пола стянула садовые перчатки, бросила их в ведро поверх инструментов и, взяв детей за руки, повела их к дому.
Несколько минут спустя они уже рылись в сундуках, годами стоявших на чердаке нетронутыми. Патрик немедленно завладел игрушечной каруселью, Пола дала ему маленький ключ и показала, как им пользоваться.
Лошади двигались по кругу, мерно опускаясь и поднимаясь под музыку вальса. Патрик был совершенно счастлив. Пола с любовью наблюдала, как он самозабвенно отдается новой игре.
Оставив его с каруселью, Линнет и Пола принялись рыться в другом сундуке.
Они деловито раскладывали игрушки. Тут были большой деревянный солдатик, ящик с детскими кубиками, покрытый многолетней пылью безглазый медвежонок с оторванной лапой, другие животные, разнообразные картинки-загадки, коробка с оловянными солдатиками, куча мягких игрушек.
На самом дне сундука обнаружилась красивая фарфоровая кукла. Пола так и расплылась в радостной улыбке. Эту куклу она прекрасно помнила. Ее подарила бабушка, и Пола всячески холила и нежила игрушку. Она любила эту куклу больше всего на свете. Много лет назад, перебираясь после смерти Джима из Лонгмидоу в Пеннистоун-ройял, она тщательно упаковала ее и взяла с собой. Пола собиралась подарить ее Тессе, но за всеми бедами, которые свалились на нее в тот несчастный год, забыла.
Присев на корточки, Пола пригладила золотистые локоны куклы, поправила сбившееся набок кружевное платьице. Удивительно, как хорошо она сохранилась – выглядела почти как новая.
Линнет молча наблюдала, переводя взгляд с матери на куклу.
– Это что, твоя кукла, мама? – спросила она наконец.
– Да, родная. Ее мне подарила бабушка, когда я была такая же, как ты.
– Бабушка Эмма?
Пола кивнула.
– Тогда ты никому ее не отдашь! – с величайшей серьезностью сказала Линнет, не в силах отвести глаз от куклы.
Пола рассмеялась.
– Может, и отдам. Например, девочке, которая будет за ней по-настоящему ухаживать. Так же, как я.
– Выходит, Тессе, – с оттенком печали в голосе сказала Линнет.
– Нет. Мне кажется, эту девочку зовут Линнет.
– Правда, мама?
– Держи, дорогая. – Пола протянула куклу. – Я назвала ее когда-то Флорабель.
– Тогда я тоже буду так звать ее. – Крепко схватив куклу, Линнет прижалась к Поле и потерлась носом о ее щеку.
– Я люблю тебя, мама, – прошептала она. – Ты так вкусно пахнешь. Как букет цветов. – Линнет склонила голову и задумчиво поглядела на мать. Потянувшись, она легонько прикоснулась к ее щеке.
– Ты не потеряешься, мама? – с неожиданной тоской спросила она.
Брови у Полы удивленно изогнулись.
– Что ты хочешь этим сказать, детка?
– Бывает, мы ждем тебя, ждем, и папа говорит: «Наверное, наша мама потерялась. Ума не приложу, где она может быть». И идет к окну высматривать. А я волнуюсь, пока ты не вернешься. И Патрик тоже. По крайней мере, мне так кажется.
– Это всего лишь присказка такая, милая. Папа вовсе не хочет сказать, что я на самом деле потерялась, – успокаивающе улыбнулась дочери Пола.
– Это точно, мама?
– Ну разумеется, точно.
– Тогда все в порядке.
Пола пригладила дочери золотистые волосы и уселась в стороне, наблюдая, как она играет с куклой. «Как же легко рассеять детскую тревогу, – подумала она. – Любовь, ласка, забота, дисциплина – а больше ничего и не нужно. С ними все так просто и ясно. Вот если бы со взрослыми…»
– Стало быть, вот где вы прячетесь! – воскликнул с порога Шейн. Все трое вздрогнули от неожиданности.
Пола поднялась.
– Мы тут разыскали целое сокровище, – сказала она – Для Патрика – карусель, а для Линнет – мою старую куклу Флорабель.
Шейн кивнул и обнял жену за талию.
– А теперь пошли-ка вниз. Няня приготовила чай в детской для всех нас.
– Хорошо посидели, верно? И дети были в восторге, – сказал Шейн, когда они переодевались к ужину. – Мы уж давным-давно не были в детской. Надо бы почаще играть с ними.
– Ты совершенно прав, милый, – согласилась Пола. Она сидела перед зеркалом, приглаживая серебряной щеткой волнистые темные волосы. Затем она подкрасила губы и надушилась своей любимой «Голубой гарденией». – А Патрик-то наш поразительные успехи делает, как тебе кажется? – Пола полуобернулась к Шейну.
– Я тоже заметил. Это все наш новый гувернер Марк. Он прямо чудеса творит.
Шейн надел темно-голубой блейзер, поправил галстук и подошел к жене. Положив Поле руки на плечи, он улыбнулся ей в зеркало.
– Ты неотразима, Стручок, – сказал он. – Так что хватит прихорашиваться. Пошли-ка лучше наверх, в гостиную. Я там поставил в лед пару бутылок шампанского. Выпьем, пока не подошли Эмили с Уинстоном.
– Прекрасная мысль. – Пола поднялась и поцеловала мужа в щеку. – Впрочем, как почти все твои мысли.