Быть Вселенной в голове у каждого

de Froid Catherine

В голове тут же вспыхнул ответ: «Эндорианцы». Они что, генерировали название на основании материалов по нашим мертвым языкам, имеющихся в моей голове? Хотя правильно, откуда еще им знания брать?

Запись вторая.

Утром, разлепляя глаза под звуки будильника, я был совершенно уверен, что вчерашний сон был просто сном. Ночью мне снилось что–то, совершенно не имеющее отношения ни к чему необычному, утром тоже все было, как всегда. Только я, кажется, ощутил, что выспался. И да, голова совсем не болела. Как

и положено.

Выходя из дома, замечаю краем глаза что–то пестрое на снегу:

— Привет, хозяин! — звучит оттуда.

Смотрю в сторону звука: так и есть. Маленькие человечки. Десять или двадцать.

— Ну, привет. Вы в полном составе или как?

— Да какое в полном, все разбрелись, куда глаза глядят, — отвечает уже знакомый Оранжевый. — Как дети малые, честное слово.

— А ты у них, получается, вроде лидера? — любопытствую я.

— Ну а что поделаешь, если я умнее? — отвечает он. — Ты и по себе знаешь, каково общаться с теми, кто сильно глупее тебя. Либо начинаешь верховодить, либо прогибаешься. Ты — прогнулся. Я — нет.

Ну, ясно. Встречал я таких. Обычная ситуация. Если человек имеет умственные способности немножко выше среднестатистических в его окружении, он первым делом начинает стремиться показать это, спорит, говорит заумную ерунду, выделяется, со всеми ссорится. Сам таким был.

— Ты прав, — говорит Оранжевый. Поймав мой взгляд, объясняет: — Похоже, между нами еще осталась связь, так что ты там аккуратнее думай.

— Извини! — улыбаюсь. — Слушай, как зовут–то тебя, чтобы не думать все время «оранжевый».

— Анхварт, — произносит он, и я в очередной раз поражаюсь, какие шутки играет подсознание.

Дело в том, что я только недавно привык к собственному имени — Игорь. До этого я все время смущался, представляясь, а мысленно все время его переделывал на манеры различных народов. Особенно, по–моему, удачным был ряд превращений Игорь — Ингвар — Анхварт. Я несколько месяцев вворачивал это имя в мысленные диалоги с самим собой, а потом забыл. И вот — привет из подсознания.

— Дела–а–а… — озвучиваю. Анхварт кивает.

Обращаю внимание, что ноги меня несут в школу, а веселый народец идет за мной. Как бы их не сбило машиной!

— Ну что, братва, — обращаюсь к ним. — Я учиться иду. Вы со мной, что ли? — Массовое кивание головами. — Ну, тогда забирайтесь куда–нибудь, чтобы не тащиться.

Повторять не надо: кто–то оккупировал рюкзак, кто–то залез в карман, кто–то пробирается под куртку. Ностальгирую по тем временам, когда у меня жили мыши. Ощущение было похожее, только мыши имели острые коготки и постоянно оставляли на мне разного рода посторонние субстанции. Надеюсь, эти гадить не будут.

В ответ раздается обиженное ворчание и шепот: «Эндорианцы, запомни уже!».

Запись третья.

Подходя к школе, я немного забеспокоился. Вдруг остальные не будут замечать эндорианцев (запомнил слово!), и я сойду за сумасшедшего? Вдруг их и правда нет (извините!)? Что начнется, если их заметят некоторые наши девочки (народец поймал мои мысли и ужаснулся в голос)? Как представлять их моим друзьям («Понимаете, это — порождения моей головы. Я ведь говорил вам, что странный?»)? Что скажут учителя?

— Не парься, — сказал Анхварт. — Друзья — они на то и друзья, чтобы понимать и привыкать. Учителя — люди мудрые, и не такое видали. А насчет нашей реальности мы и сами не знаем, но в крайнем случае все быстро поймем и не будем тебя беспокоить.

— Твои слова звучат, как мое второе я, которое включается, когда я психую. У меня что, намечается выносной внутренний голос? — размышляю вслух.

— Я всю жизнь прожил внутри тебя, а до меня были и другие, так что уже не знаю, я ли с тобой так разговаривал, или просто мои мысли пропитались твоими, — так же заумно отвечает Анхварт. Как же приятно иметь реального собеседника, который мыслит и выражается абсолютно так же, как ты! Нет, друзья, с которыми можно хорошо поговорить, у меня и вправду есть, но я все время боюсь сказать что–то не то.

Вхожу в школу, попутно придерживая различные двери учителям. Эндорианцы (сократить бы их как–нибудь, очень уж сухо звучит) притаились в рюкзаке, карманах и за шиворотом, чтобы не пугать народ раньше времени.

— Привет! — здороваюсь, зайдя в класс. Человека два–три тут же срываются с места, чтобы попросить что–нибудь списать. Ну, что на сей раз? Английский? Литературу? — Не сделал. Сделал плохо. Отстаньте! — Жалкие попытки, и я уже знаю, что за этим последует. Контакт цивилизаций начинается.

— Звягинцев, что там у тебя?! — раздается удивленный возглас Олега, который, как обычно, не церемонится, отнимает мой рюкзак и начинает там рыться.

— Не что, а кто! — явственно звучит из рюкзака, и обиженный Анхварт являет свое лицо публике. Так, одним страхом меньше. Я не сумасшедший и не похож на него.

Домашнее задание забыто. Полкласса (те, с кем я более–менее общаюсь) сгрудилось вокруг меня, точнее, уже вокруг «оранжевого». Последний залез на парту и вещает:

— Что смотрите? Нет, это не глюк, вы все меня видите. Игорь что–то не спешит меня представлять, придется это сделать самостоятельно. Знакомьтесь — Анхварт, порождение мозга всеми вами любимого ботаника. Прошу любить и не жаловаться. Кстати, Игоря спрашивать бесполезно, мы только вчера познакомились.

— Ну, блин, Игорь! — вырывается у Лены. — Если бы я не была убежденной трезвенницей, зашилась бы.

— Алкогольные черти обычно зеленые! — возмущается «порождение», которому тоже понравилась книга «Охотники за галлюцинациями». Автора не помню, извините.

Из рюкзака выбираются двое: нежно–салатовый и цвета хвои (еще один любимый цвет). Кстати, надо бы узнать, как их зовут. Ну, Анхварт, индивидуалист чертов, все внимание отвлек.

Двоица присоединяется к Анхварту, но они просто стоят рядом, ожидая, пока у лидера дойдут руки их представить. Да, строго у них с этим.