Бытие
Шрифт:
Конечно, Тор понимала, что означает эта зависть. Она готова была вступить в неизбежную фазу жалости к себе. Необходимый этап.
Но ненадолго. Только до установки шунта.
А потом – назад к работе. Неподвижно лежа в поддерживающей жидкости и дыша через трубку? Настоящего журналиста это не остановит. Сетка богата историями, и у Тор есть ощущение – теперь ей нужно гораздо лучше знать соседей.
«Мы будем с тобой, – заверила ее «умная толпа». – Если не мы, то такие же, как мы.
Можешь рассчитывать на нас, Тор.
Рассчитывай на нас.
А мы все рассчитываем на тебя».
Часть пятая
Окончание, благостно ожидавшееся…
Действительно ли – как я мечтал – благодаря электричеству мир стал огромным нервом, за бесконечно малое мгновение передающим колебания на тысячи миль? Круглый шар превратился в огромную голову, в мозг, в инстинкт с интеллектом!
То, что мы предвидим, происходит редко, то, чего меньше всего ожидаем, обычно и случается.
ребенок найден!/!
аути-мерфи просеял семнадцать сетей… охватил двести двенадцать тысяч и сорок один вир-уровень… некоторые обширны и детализованы, как поверхность реального рождения… в поисках не-образцов //-//-// нерукотворных пробелов куда нормлюди & аспри & ир & глаза должны смотреть – но где никого нет —/+
Агурне Арришака Бидарте не пользуется камерами, сетями или кредитными карточками —.– те кто ее защищает осторожны —.– не оставляют следов… тщательно их уничтожают… но что значит само их отсутствие? Можно ли его проследить?
трудно запрограммировать + + + все шпионские агентства располагают программами поиска корреляций… но отсутствие корреляций совсем другая материя / жидкость / твердое тело / плазма / вразма / эктоплазма!/!
ир не-смотрят не очень хорошо – но аути-мерфи делает это здорово /!/
такому мудрецу подходят не-образцы + + + он каждый день имеет дело с коббли + + +
и поэтому мы спрашиваем – теперь, когда мы их нашли – можем / должны ли мы помочь матери/ребенку??? эта часть трудная – > как пройти дальше неделания/некасания/недействования и создать стрелу эффективных действий??? не наше форте… даже не аспри или высокофункционалы
действовать +++ то ради чего существуют нормлюди —/– бедныемамы
у нас большой недостаток / наша неловкость / с реалмиром/причиной/следствием… только сейчас эта новая штука… чужая/иная/из космоса ШТУКА и есть новое… коббли всего мира не-смотрят на нее и не-кричат лихорадочно
нам нужен друг./.
у нас и раньше бывали друзья – да.?. опасные. – /– иногда они предают наше доверие —//– лучше этому другу быть хорошим…….
29
Непонимание
Когда вы наконец разговорили чужаков, остановить их бывает очень трудно.
Поздравляем! Как космическая цивилизация вы преодолели большие препятствия. Мало кто заходит так далеко. И теперь мы приглашаем вас присоединиться к нам.
Это было достаточно ясно. Это заявление опубликовано по всему миру на первых страницах газет.
Осталось менее заметным – хотя все равно вызвало безудержные комментарии и рассуждения – то, с каким трудом Джеральд и вся остальная команда трудились, чтобы внести хоть какую-то ясность касательно Артефакта. Соотношение полезной информации, исходящей от овоидного кристалла, и непонятного хаоса оставалось крайне низким.
«Словно пьешь из пожарной колонки», – думал Джеральд. Только этот шланг пускает струю куда попало.
Погруженный в волну точно известной длины, рассчитанной на максимальное использование энергии, объект, который Джеральд стащил с орбиты своим лассо, сейчас не переставая вибрировал, поражая зрителей. На его выпуклой поверхности с огромной скоростью непрерывно менялись изображения: от закрытого облаками горизонта какой-то планеты до загадочных городов, видных сквозь клубящийся туман. От пустынных развалин, засыпанных песком, до океанских видов, сверкающих всеми цветами радуги. От соленых полей, покрытых множеством однообразных кубических хижин без окон, до обширных ледяных пустынь, где во льду появлялись трещины и оттуда вырывались полчища паукообразных черных существ, которые принимались убирать непонятные серо-зеленые шары…
Подплывали фигуры чужаков, как и раньше, отталкивая друг друга. Они словно старались прижать руки, или лапы, или щупальца к поверхности яйцеобразной «бутылки с посланием», приближали к ней глаза, шары, линзы и другие органы чувств, чтобы поглазеть на группу контакта.
За Джеральдом, по другую сторону барьера из карантинного стекла, стояли члены международной комиссии, представляющие все государства, сословия и важнейшие интересы Земли. И конечно, все остальные – большая часть земного населения, которая прогуливала школу или работу или следила за всеми изменениями на экране, делая вид, что занята делом. Эффективность экономики падала, но, казалось, никому до этого нет дела.
«По одну сторону стадо, глядящее наружу, по другую суперстадо, глядящее внутрь, – думал Джеральд. – Положение неясное и двусмысленное, вызывающее у толпы наибольшее волнение». И действительно, у Джеральда иногда по-прежнему возникала пугающая иллюзия, будто это он и его товарищи заперты в тесном искусственном мире, а обитатели Артефакта смотрят на зоотеррариум через волшебные увеличительные стекла.
– Мы получаем все больше жалоб на качество передаваемого изображения, – сообщила генерал Акана Хидеоши. – Людям не нравится контрастная, поправленная и обработанная картинка, предлагаемая публике. Это неизбежно порождает теории заговора – будто мы показываем далеко не все, что видим.
Акана недовольно покачала головой.
– Ну, не знаю, что с этим делать, – ответила доктор Эмили Тан, специалист группы изучения интерфейса. – Наши политики просматривают протоколы и требуют, чтобы публике передавали четкую картинку. А что, если эта штука окажется «троянцем»? И с ее помощью чужаки запустят в наши информационные сети какой-нибудь вирус. Или запрограммируют тех, кто внимательно смотрит. Подобный код-паразит, заключенный внутри потока битов, вплетенный в него посредством стенографии, способен превратить благополучную картинку в возможный источник заражения. Компьютеры в этом здании находятся в карантине, и за ними внимательно наблюдают. То же самое с людьми, вступавшими в прямой зрительный контакт с чужаками. Но мы не можем позволить публике прямой доступ к непроверенным данным!
Эмили платили за подозрительность, хотя это порождало на той стороне параноидальные слухи, особенно среди откровенных фетишистов. «Не могу их упрекать», – подумал Джеральд.
Великий Договор разочаровал Джеральда – и миллиарды других людей, – когда оказалось, что он не удовлетворяет главному требованию четвертого, пятого и шестого сословий – полной прозрачности. Великий Договор означал конец тайнам. Мир, в котором политики, дзайбацу, гильдии, мафии и сверхбогатые торговцы должны были бы действовать в открытую, при ярком свете. Сохранив богатство, законную власть и преимущества, творцы политики лишились бы своей главной привилегии – возможности действовать тайно. Прежде всего всем пришлось бы открыто объявить, чем они владеют. Замечательная мысль, которая мгновенно воспламенила воображение всего мира…
…и от которой отказались, когда все высшие сословия объединились против нее. И что сейчас? Все знали, что Великий Договор – лишь сиюминутная мера, чтобы выиграть время и получить покой, пока обещанные чудеса техники не вернут оптимизм начала столетия. И чудеса появились! Но каждое приносило свой страх будущего, свои массовые требования отказаться от него. Все социальные модели, все дешевые версии, которые каждые два года все граждане могли загружать бесплатно, свидетельствовали, что Великий Договор распадется через пять лет. И никакие правда и открытость не возникнут.