Бытие
Шрифт:
Не способный хоть сколько-то маневрировать, снаряд отказался от бесполезного паруса, а планета приближалась – пролетела мимо раз, другой, третий… и еще несколько раз. Судя по комментариям Пола, с каждым поворотом ослабевала та или иная защита. Развязка приближалась.
И она наступила – последнее падение.
Мы превратимся в огонь. Полетим вниз в жаре и боли, Обреченные уничтожению…При входе в атмосферу пламя с обманчивой мягкостью быстро охватило изображение – под гневный рев. Затаив дыхание, Бин понял, что исход будет таким же, как у экспедиции Чжэн Хэ. И, как каждый китаец, ощутил боль…
Но в иероглифах рассказчика появилась хрупкая надежда.
Потом снова СудьбаВеликое путешествие могло завершиться в воде, покрывавшей три четверти планеты, эпический полет – окончиться погребением в илистом дне. Или ударом о сушу, где летательный аппарат разбился бы и взорвался.
Но вместо этого они увидели, как яйцо-артефакт, оставляя огненный след, сбрасывая скорость и прорезая облака, летит к высокой горе с белоснежной вершиной! Снаряд ударился о снежный склон, вздымая к небу белую пену, и рикошетом отлетел по небольшой дуге… Последовал еще один удар и еще…
…наконец овоид остановился, дымясь, у дальнего края высокогорного ледника.
Жар, смягченный холодом, выплавил углубление, похожее на гнездо. А вскоре после прибытия в огненном облаке снаряд из космоса словно растаял, стал почти не виден, слился со льдом.
Бин заморгал, прогоняя слезы. Ого! Да это похлеще всех теленетдрам, которые заставляла его смотреть Мейлин.
Тем временем по поверхности мирового камня продолжали ползти древние иероглифы. Ян Шэнсю молчал, пораженный и взволнованный, как все они. Поэтому Бин посмотрел на современные китайские иероглифы, появившиеся в углу его линз. Более примитивный, менее лиричный перевод, предложенный его собственным помощником.
Это не была нормальная посадка, Запланированная программой.На этот раз никто из умников ничего не сказал; все, как и Бин, молчали, глядя, как на изображении мелькают кадры, отражая бессчетные смены времен года, неисчислимые годы. Ледник стремительно пережил несколько периодов: вначале он рос и спускался в совершенно безжизненную долину, неся с собой камень и иногда погребая его в сугробах. Потом (догадался Бин) прошло еще много столетий; ледяная река постепенно мелела и уменьшалась, пока отступающая белизна окончательно не исчезла, оставив неподвижного и бессильного посла, застрявшего в каменной морене.
Но создатели предусмотрели И полнейшие неожиданности.За отступающей ледяной стеной поднималась трава. Вскоре за ней последовали щупальца леса вместе с сезонно зарастающими и увядающими полями цветов. Потом время словно нажало на тормоза, ход его замедлился. Одиночные деревья оставались на месте, солнце замедлило движение по небу, превратилось из светящейся дорожки в неторопливый шар, отбрасывающий тени; все свелось к одному дню.
Бина шатнуло, словно резко затормозил стремительный экипаж. В горле поднялись пузырьки желчи. И все равно он не мог не смотреть, не мог даже моргнуть…
…он видел, как приблизились две тени…
…и превратились в пару ног – одетых в кожаные брюки и перевязанные крест-накрест мокасины; они осторожными расчетливыми шагами вошли в поле зрения.
Потом показалась человеческая рука, выпачканная сажей. Вскоре появилась вторая рука, ногти грязные, в засохшей желтой глине. Руки прикоснулись к камню.
Предположим, мы встретим этих прилетевших со звезд инопланетных братьев и сестер и ничего плохого не случится.
Несмотря на длинный и печальный перечень разновидностей «первого контакта», закончившегося на Земле плохо: от встречи человеческих культур до первой встречи в природе разных видов животных, – наша встреча с ИП может закончиться благополучно.
Итак, предположим, там, вверху, не Вавилон. Никто из космоса не пытается доказать свое превосходство или устроить людям соревнование с плохими парнями. Никакие алчные существа не хотят сожрать нас или вовлечь в свой галактический джихад. И сверкающие маяки не несут с собой, ни намеренно, ни случайно, вирусов.
Предположим далее, что эти продвинутые сестры и братья решили множество проблем, которые нам досаждают. Но это не значит, что можно расслабиться. Жить даже среди цивилизованных существ опасно, если вы не знаете правил.
Вопросы, дорогие друзья. Какова самая обычная мирная деятельность в большинстве обществ, кроме выращивания пищи и детей? Коммерция. Покупка и продажа – торговля.
У меня есть много такого, что нужно вам, а у вас есть то, что нужно мне. Заключим сделку, выгодную и нам, и вам?
О, конечно, в некоторых утопических фантазиях все желания удовлетворяет рог изобилия. Пусть так! Но ведь останется одна вещь, на которую всегда будет спрос? Информация – поставка межзвездным братьям новых концепций и нового видения. Искусство, музыка, литература. Тридцать лет назад космический зонд «Вояджер» унес диск с образцами земной культуры. И никому даже в голову не пришло привесить к этому диску ярлычок с ценой.
Ах, друзья мои, помните: альтруизм – совсем новая концепция и в природе встречается крайне редко. Гораздо чаще – в том числе и среди диких существ – распространено quid pro quo. Ты что-то делаешь для меня, я что-то делаю для тебя. На протяжении всей человеческой истории и между животными не бывало правила «будь щедр».
Нет. Правило таково: «будь справедлив».
Какими бы хорошими и славными они ни были, инопланетяне будут торговаться. Если мы зададим ИП вопрос, он может сказать: «Да у нас гора ответов!»
А потом добавит: «А что у вас, людей, есть в обмен?»
У нас есть только мы сами: искусство, музыка, книги, культура. Сокровища человечества. Но первое, что скажут глупцы, – даром! И это восхитительное стремление произвести впечатление на соседей может стать худшей ошибкой всех времен.
Возможно, они хорошие. Могут понимать справедливость. Но кто платит за бесплатное? За дар? В истории не будет худших предателей, чем те, кто с самыми благими намерениями выбросит наше наследие в небо, ограбив нас, загнав нас в Вавилон.
38
Дорога вверх
Следуя сразу за тремя дельфинами, Хакер через широкий подводный туннель проплыл в загадочный дом под поверхностью океана, ориентируясь на свечение в дальнем конце туннеля. Вскоре впереди и вверху появилось отверстие – вход в бассейн, где уровень воды удерживало давление воздуха внутри дома.
Еще не поднявшись на поверхность бассейна, Хакер уже увидел не совсем обычное окружение. К этому времени он привык видеть только солнце, луну и звезды, поэтому блеск искусственного освещения показался ему одновременно знакомым… и давнишним, как слабые воспоминания из другого десятилетия или из другой жизни. Хакер остановился. Сам не зная почему, он не хотел плыть дальше.
«Давай, – сказал он себе. – Вот же. Путь домой».
Однако после – сколько времени прошло? – долгого блуждания по морю с племенем необычных китообразных Хакер обнаружил, что перестал понимать значение слова «дом». Дом. Связан ли он как-то со свечением впереди? Ярко светящаяся служебная панель манила его, преодолев еще несколько метров, вернуться в мир людей. Но почему-то это яркое свечение вызвало у Хакера только желание чихнуть.
Он подавил этот позыв: забрызгает лицевую пластину, и все. Но лишь когда один из дельфинов удивленно обернулся – с сонарным глифом, похожим на вопросительный знак, – Хакер смог собраться, подавил неуверенность и, сильно оттолкнувшись, выскочил на поверхность, подняв фонтан брызг, окропивший невысокие металлические ступени поблизости.
В прыжке он осмотрелся. Людей не было видно. Вдоль стен тянулись ряды шкафчиков и ящиков, крюки для инструментов и оборудования для ныряния. Впрочем, большинство крюков пустовало. Появилось много дельфинов, они поднимали головы и осматривались, издавая низкое гудение, которое имплантат Хакера переводил в аудиосигналы. Опираясь на свой опыт, молодой человек истолковал этот звук как выражение печали. Разочарования.
Но из-за чего?
Один крупный самец, ведущий на себе сеть – Хакер называл его Майклом, – принялся терпеливо плавать кругами, остальные сматывали сеть с его тела. Хакер помог им повесить сеть на стойку, чтобы использовать позже. В углу он заметил другие объекты: кольца, петли, шары и тому подобное, – но не стал задумываться об их назначении. У него на первом плане была теперь другая цель.
Подплыв к лестнице, он рукой в перчатке коснулся шероховатых ступенек… и его рука неожиданно схватила перекладину, сжала так напряженно, что он сам удивился, не желала отпускать – будто опасаясь, как бы алюминий ступеньки не оказался иллюзией. По телу Хакера пробежала дрожь, он вздохнул, и вздох этот походил на стон. Так прошло несколько минут. Туман в шлеме – или слезы на глазах – мешали видеть.
Очевидно, если какая-то его часть не стремилась вернуться к цивилизации, другие части хотели этого, и очень! Вернуться в мир мужчин и женщин, и прочной почвы, и мягких постелей, и прекрасных, созданных человеком вещей.