Бюджетный отдых
Шрифт:
Часть третья
Неизбежность
Хорошо подумав, с какого собственно момента начать повествование о путешествии, я решила не залезать глубоко в дебри, поскольку все удивительные события связаны между собой, а если провести последовательную линию, предшествующих описываемым приключениям, то так потихоньку можно добраться и до момента моего рождения. К такому масштабному писательскому труду я пока не готова. Поэтому я одним махом отсекла все события до 3 июля, до того дня, в который началось моё первое самостоятельное двухнедельное – здесь ключевое слово «бюджетное» – приключение.
Хотя я и взрослая тётка, но с детских лет одна никуда без мужа не ездила. Я не оговорилась: именно с детских лет. Поскольку замуж я вышла по доброй воле в семнадцать лет.
«И кто гнал этого ребёнка в «омут брака?», – спросите вы…
Я люблю отдыхать с мужем. Мы прожили с ним четверть века и не устали друг от друга. Но мир вокруг изменился до неузнаваемости…
Это отступление к тому, что ехать придётся одной. А «бюджетное путешествие» потому, что все предыдущие были обыкновенными: пришёл в туристическое агентство, заказал тур, оплатил и лети себе куда хочешь. Денег хватало, но мы и не шиковали особенно. Бассейны с шампанским – совсем не наш стиль.
Теперь же две проблемы перекроили наш семейный бюджет: отсутствие покупательской способности и кредитное бремя. Я с пониманием отношусь к сложившейся ситуации, как в песне поётся: «Грустить с тобой, Земля моя, и праздновать с тобой!». И это – про меня. Я – не нытик. Дай бог здоровья, а остальное купим. Или найдём другой способ. Я и в лес хожу, в котором могут волки быть. И в драку ввязываюсь, а там видно будет.
Вот оттого-то так и богата на события моя жизнь. Учтите ещё и моё богатое воображение. Чего не хватит – придумаем на ходу. Вот так и живём мы с супругом рука об руку, и нам не скучно. Мне – потому, что я по определению нескучная, а ему – потому, что со мной не соскучишься.
Вот, значит, решил мой организм протестовать против засилья «питерских оккупантов» и слёг. А без меня работа встала.
Приходит вечером мой любимый супруг не солоно хлебавши и говорит: «Поезжай-ка ты, дорогая, одна!».
И тут вдруг я понимаю, что я совсем не «против», а очень даже «за». Я сначала обрадовалась, а потом вроде как совесть проснулась, и думаю в обратную: «Игорь устал ещё побольше меня. Я – вон какая безнадёжная оптимистка! А он – совсем другой. Он и тоньше, и деликатней. Я, если что, хоть матом запулить могу. А уж если он материться начал – всё: почитай, начало конца. Да и вообще мужчины – народ слабый, нежный…».
Порадовалась я, но отказалась.
– Раз на меня деньги найдёшь, то и на себя найдёшь тоже, – говорю ему. – Я экономить на всём буду. Только вместе!
Опять разругались.
Нервы!
Но он меня взял измором. Надел ежовую шкуру и молчит.
Я и так, и эдак… Я-то все его слабые стороны и места знаю, не зря четверть века прожили, но тут…
Вот он мне и говорит:
– Я Алисе помогу. Как я её с умирающим Бредом оставлю? Она ж и с детьми-то не справляется. А вдруг он преставиться решит. А я – рядом. Всё чин-чином.
Ну никак он Бреда не «уговорит». Зато меня уговорил. Согласилась. Я же – добрая душа.
Вы будете смеяться, но некоторые мои приятели меня так и прозывают: «Оксанка-Добрая-Душа», только созвучно это «Иванушке-дурачку». «Оксанка-Добрая-Душа»… «Иванушка-дурачок»… Как ноты. Ладно. Бог с ними. Добрым, да дуракам – на Руси счастье…
Отвлеклась…
Я, «добрая душа», вспомнила про свою хорошую соседку по подъезду по имени Вероника. Она прекрасная и добрая – в нормальном смысле – женщина. Всегда сокрушалась, что давно не была в отпуске на море. И всякий раз, когда я привозила ей сувениры и истории, просила взять её с собой в другой раз. Я обещала, но никогда не брала.
Мы с Игорем любим ездить только одни. Пару раз пытались поехать с друзьями, но нам не понравилось. Однажды нас сравнили с лебедями, которые не терпят соседей и селятся исключительно на охраняемой ими территории, разоряя при этом другие гнёзда.
«А почему бы и нет?», – подумала я тогда. – «Очень похоже…».
Но вернёмся к Веронике.
Кроме того, что она прекрасный человек, она ещё и «святая» женщина, потому что только святые могут работать на «Российском почтамте» за семь тысяч рублей в месяц с 9–00 до 20–00, поскольку на такую зарплату желающих совсем не много, а объект – стратегический. На этом «секретном объекте» она целыми днями общается с теми районными пенсионерами, которым не хватило талончиков в поликлинике.
В летний период «менее святые» сотрудники почтамта умудряются брать длинные больничные – если не выпал отпуск – и Веронике приходится пахать «за себя и за того парня». Причём – всё за те же семь тысяч в надежде на то, что болезная барышня когда-нибудь, после дождичка в четверг, окажет Вероничке подобную услугу.
Да и за такую мизерную зарплату там никто не держится. Среди работников «стратегического объекта» такая текучка, что болящие прямо с больничной койки идут на рынок торговать помидорами или арбузами на сезон, за который заработают столько, сколько ответственная Вероничкина работа не принесёт и за год.
Да и арбузы пенсионеры не покупают – тяжёлые. А покупают арбузы всё больше Добрые Молодцы, хоть бы и с детьми. Хоть глаз порадуется.
И в таком режиме моя Вероничка живёт не один год. Я иногда думаю, что она – слегка мазохистка, и таким вот образом отрабатывает какие-то кармические грехи.
Итак – звоню, хотя она и живёт в соседней квартире. Телефонный звонок крайне важен. Говорю бодрым не терпящим отказа голосом – нужно сначала влить елей в уши, а там – пойдёт как по маслу. Ради неё же стараюсь.
– Аллё. Да?
– У тебя когда отпуск? – спрашиваю.
– Ну… Скоро…
– Как скоро? Конкретней.
– Ну, завтра…
«Это – судьба!», – подумала я и продолжила:
– То есть – ты уже в отпуске?
– Ну… Да…
– Ты меня просила взять тебя с собой на море? Говорила, что семь лет на море не была?
– Ну… Говорила…
– Завтра едем с тобой по бюджетной схеме. Без денег. Анапа – плацкарт – частный сектор – подножный корм. Допускается бокал пива на пляже. Один в день.