«Браво, Вячеслав!» – что я могу еще сказать тут? Да, действительно, все, что мы прочитаем в стихах Иванова на страницах этой книги, бывает в жизни, и ничего этого из нее не выбросишь. Бывает с кем-то, когда-то, где-то. Может быть, так было и у кого-нибудь из читателей этой книги. И первая же мысль, которая напрашивается тут: «Но ведь так не должно быть в жизни человека, чтобы он был в ней счастливым, чтобы безоглядно любил мир, людей, верил и надеялся, чтобы добро всегда побеждает зло!» Да, не должно, но есть. Мало того, так ведь, наверное, было всегда. Почему же русская поэзия обо всём этом не говорила раньше? Как же не говорила? Говорила. Только по-другому, в других категориях, устойчивых, вечных. У нее действенность бытия «бывает» не носит единичный характер, а является обобщающим и устойчивым явлением, утверждающим категории любви и ненависти, добра и зла, веры и безверия, надежды и отчаяния, которые присущи всем людям, и которые устанавливают нормы человеческого поведения в жизни и нормы восприятия мира.
Но в последние десятилетия наш мир настолько стремительно меняется, что все эти категории зашатались под бурей времени на своих тоненьких философских ножках, как перезревшие злаковые колосья, готовые упасть и рассыпаться на зерна, которым, однако, уже в старой почве не прорасти, сама почва жизни изменена человеком до неузнаваемости. Не стану утверждать, что Иванов уже системно осознаёт это, но то, что чувствует это как поэт, мне думается, очевидно. Другое дело, куда дальше поведёт его трагическое мироощущение на изломе времён, какой будет у него результативный выход – вопрос.
Хочу отметить стихи, на которые рекомендую читателям обратить особое внимание: «Деревьев яркие мазки», «Живу в молчании», «Исповедь», «Моя бабушка верит в Бога», «Когда болеет человек», «Как живу?», «Был то ли август…», «Красивая», «С неба на ветки», «Писать эти письма», «Тишина ласкала слух мне», «В машине, нас укрывшей от ненастья», «Травинка», «А ты мне снишься иногда». Надеюсь, порадуют читателей и стихи последнего раздела книги, написанные с юмором, на свободном дыхании и современным языком.
В добрый путь, «Бывает»!
Новых творческих свершений, Вячеслав!
Владимир Макаренков, председатель Смоленского отделения Союза российских писателей, составитель альманаха «Под часами», лауреат литературных премий им. М.В. Исаковского, им. А.Т. Твардовского, им. Н.И. Рыленкова и др.
* * *
Эту книгу хочется прочесть залпом, ты понимаешь, что она тебя не опустит, уже после трёх страниц, но на самом деле, это единственная банка малинового варенья, выданного тебе на долгую зиму. Читать нужно бережно, по стихотворению в день, смаковать и успевать разглядеть за внешней простотой самое важное.
Алиса Гребенщикова, актриса театра и кино
«Такое время»
Стихи о жизни
У старой школы
У старой школыС кривым угломЖил белый голубьС одним крылом.Такой красавец!Аж грусть брала,Что кот-мерзавецЛишил крыла.Потерю вынес!И год спустяПрозвали – Витязь –Его шутя.Посмотришь – бродит,Не зная бед,И раны вродеДавно уж нет,Но как увидитПолет своих,Бывает ВитяПодолгу тих.И кормят хлебомНаперебой,А он на небоГлядит с тоской.
Велосипед
Мне снился мой велосипед –Складной видавший виды «Аист».Как будто я на нем катаюсь.Как будто мне двенадцать лет.Дороги пыльной полосаМне тоже снилась ночью этой.Как будто день. Как будто лето.Как будто я открыл глаза.А на багажнике моем,Поджав колени, ехал Боря.Как будто он еще не боленИ покидать способен дом.Всю ночь мы с ним с горы неслисьИ непрерывно хохотали.А я крутил, крутил педали,Опередить пытаясь жизнь.
Деревьев яркие мазки
Деревьев яркие мазкиНа серый холст ложатся снова.И кисть художника седого –Как продолжение руки.Он разбросает стаи птицНебрежным вроде бы движеньем.Ты в них увидишь отраженьеСвоих накрашенных ресниц.И улыбнешься, загрустив, –Такое осенью бывает, –Пока художник напеваетПростой какой-нибудь мотив.А за пределами холстаТакая боль, такая вьюга.И, как спасенье друг для друга,Живут талант и красота.
Люди спросят у порога
Люди спросят у порога:– Что за пазухой твоей?– Прячу внутреннего БогаОт соборов и церквей.Он не любит позолотуНа крестах и образах.И в душе моей свободуПоселяет, а не страх.– Где ж ты взял его?– Не важно,Если вера глубока.Я нашел его однаждыНа снегу у кабака.Был февраль, и он дрожал весь,В ледяную глядя тьму.И казалось мне, что жалостьПроявляю я к нему,Но когда его я поднял,Озарилось всё вокруг!За мгновение я понял:Он мне самый близкий друг!– Веришь в Бога?– Верю слепо!И с того не важно дня:Я несу его по свету,Или он ведет меня.
Живу в молчании
Живу в молчании. А с кемПоговорить? Все безъязыки.Не помогает мне в МосквеНи мой могучий, ни великий.От тишины с недавних порПишу рифмованные строкиО том, как мой унылый дворОблюбовали две сороки.За ними трудно повторитьПроизносимые созвучья.Но с ними можно говорить,Забыв великий и могучий.Я из окна кидаю хлебДвум черно-белым балаболкам.Язык их, кажется, нелеп.Но и в моем не больше толку.
Мне бабушка вязала свитерок
Мне бабушка вязала свитерок.Без отдыха ее стучали спицы,Чтоб я зимой холодной не продрог.Прошло уж столько лет, а мне не спится.Такая же зима. И тот же дом.И где-то свитерок лежит на полке.Он долго согревал меня потом,Хотя и был до красных пятен колким.Светает. И далекий лай собакДополнил грусть печального пейзажа.Здесь всё теперь давно уже не так.И свитер мне никто теперь не свяжет.