Как это всё же однобоко:Невиноватый сделав вид,Всё перекладывать на Бога –Простит, накажет, защитит.Не спорю, может быть, ВсевышнийИ есть арбитр мировой.Но будет все-таки не лишнимСвоею думать головой.
Патологоанатом
Мне говорил патологоанатом,Который каждый день вскрывал тела:«Исход у всех, по сути, одинаков,Какою б жизнь различной ни была».Он только устанавливал причину,Которая к кончине привела.Сама же эта самая кончинаВсего лишь только следствием была.Я спрашивал его: «Не жалко разве,Когда к тебе привозят молодых?»Он отвечал: «По-своему прекрасенПод лампой на столе любой из них.Душа же – это выдумка религий.Есть только истлевающая плоть.В холодной этой комнате великийЕдва ли появляется Господь».От слов его мне стало крайне тошно.Но он заметил, делая надрез:«Бывают исключения, возможно,Ведь ты же под ножом моим воскрес».
О, изобилье
О, изобильеМинувших дней,Где мы кутилиНа сто рублей!Бутылка джинаОдна на всех!И беспричинноВеселый смех!А под гитаруИ Чайф, и Квин.Всё было даромИ по любви!Всё было просто,Как дважды два.В дырявых кроссахГуляй-Москва!В раскрытых окнахВесна поет:Что не пришло к нам,Еще придет!Ну, как слезамиПоможешь, мам? –Не сдал экзамен, –Так пересдам!Там в среднем где-тоПопытки три!Как жаль, всё этоНе повторить.
Исповедь
Дорога с серенькими избамиПо обе стороны. Спешу.Я под дождем иду на исповедьНе в храм, а к старому бомжу.Иван Степаныч горький пьяница.Иду, бутылками гремя.Иначе может заупрямитьсяИ вовсе гостя не принять.Живет он в здании заброшенном,Где находился сельсовет.И место вроде бы хорошее.Есть крыша. Хоть и окон нет.– Степаныч, жив ли?– Как иначе-то, –И на лице его смешок.И вот уже бутылка начата.– Ну, сознавайся, в чем грешок? –Мне говорит Степаныч ласково,Как будто я ему родня.Я пересказываю наскоро:– Такое дело у меня:С женой давно уже не ладится.Сплошные ссоры третий год.А тут одна в коротком платьицеМеня сама к себе ведет…– Жена узнала-то? – задумчивоСтарик глядит и пьет до дна.– Да нет… Но что-то очень мучает.Но вот, что именно…– Вина, –Степаныч сразу вывод делает:– Она любому портит «жись». –И мне протягивает спелуюБольшую сливу: – Угостись!– Так что же делать? –УлыбаетсяСтарик и снова пьет до дна.– Прости себя. Не мог ты справитьсяС собой, но если есть вина,То значит быть тебе с супругою.Купи красивых ей цветов.Свози куда-нибудь на юг её,Будь мужиком, в конце концов.У женщин души очень хрупкие.Им нужно сильное плечо.Касайся чаще губ и рук ее,Не упрекай ее ни в чем.Начни всё заново. Пока ещеНе поздно! Всё ведь знаешь сам! –Какой советчик из Степаныча?Но верю я его словам.Дорога с серенькими избами,Дождь моросит, и далекоЕще до станции, но издалиЯ вижу свет, и мне легко.
Мой старый друг живет в Крыму
Мой старый друг живет в Крыму,В поселке Новый Свет.Впервые еду я к немуЗа семь последних лет.Другой у поезда маршрут,Дорога – подлинней.И, может, скоро, коль не врут,Построят мост на ней.И встретил старый друг с утраНа станции меня.Я нужных слов не подобрал,И говорю, обняв:– Ты русский волею судьбы!Как звать тебя хохлом?А он смеется: – Так и быть,Пущу кацапа в дом!
В больнице
И где-то там, во тьме лиловой,Забрезжил крайне тусклый свет,А в нем – сотрудница столовой,Где харчевался он в обед.На полуострове Рыбачий,Где в основном рабочий люд,Она трудилась на раздаче,Как подобало, рыбных блюд.Ей мог понравиться не всякий,Но вот, с улыбкою немойОттуда, из семидесятых,Она смотрела на него,Как будто дав ему согласьеНа то, что он не предлагал.Он встрепенулся в одночасье,И свет как будто замигал.Очнулся – знать, еще не скороЕму в Рыбачий на покой.И пахло так из коридораВалокордином и ухой.
Друг мой
Друг мой, хочуПоказать тебе,Сколь необъятен мир!Ну, проиграл ты,И что теперь?Мало ль на свете игр?Ну, не свезло,Не сбылась мечта.Жизнь-то на то и жизнь!Можно конечноИ вниз с моста!Только зачем, скажи?Будет звездаНе одна ещеВ небе твоем сиять!Жизнь не хватаютЗа острие.Нужно – за рукоять!Мудрость годамиНас ищет, друг.Дай же себя найти!Счастье порой –Это долгий труд.Счастье – в самом пути!Мир бесконечен,Как Млечный путь,Непостижима высь!Друг мой, тебяУмоляю – будь!В этом и есть твой смысл!
Я старею, мама
Я старею, мама. Этим летомЛоб обезобразили морщины.Раньше я не думал, что мужчиныТоже беспокоятся об этом.Волосы седые поредели,Ноют сухожилья и суставы.Сердце верить в чудо перестало,Что страшней всего на самом деле.Я бы улыбался, как и раньше,Я бы танцевал, забыв о боли,Только над собою я не волен, –Тянется за мною день вчерашний.И уже по-старчески капризным,Понял я бессонными ночами:Мы стареем, мама, от печали,Что за нами следует, как призрак.Мы стареем, мама, от потериВеры в исполнение желаний,Обрастая скучными делами.Отложить бы их и снова верить!Верить, под сомнение не ставяФакты, мысли, доводы, причины!Мама, я старею, но морщинамДушу я не дам свою состарить!
Погоня
С ума сведенный от тоски,Табун пришпорив под капотом,Я ехал наперегонкиС таким же точно идиотом.На светофоре вровень став,Он на меня смотрел со злобой.На желтый первым взял я старт,