Бывшие в падении

Гейл Александра

Сердце тяжело и болезненно бухало в груди в ожидании ответа.

Против всех моих ожиданий Поль поднял руку и погладил меня по щеке большим пальцем. Я оторопело смотрела на него, не в силах вымолвить и слова. Это невинное, обманчиво ласковое касание прошлось обжигающими волнами по всему телу. Я дернулась назад, отступая и смеряя Поля недоверчивым взглядом.

– Ну что ты, Дияра, – промурлыкал он. – Ты уйдешь сама.

И я ему поверила.

***

День шел вообще не по привычному сценарию. Класс непозволительно затянулся, сольные и кордебалетные репетиции были отменены. Остались только сводные прогоны прошлых спектаклей.

В коротких перерывах, дарованных нам с барской руки хореографа, Эви поведала, что Кифер появился три дня назад. Внезапно. И начался ад. Все расписание полетело, преподаватели получили внеплановые выходные, а труппой занялся вплотную он сам.

Оказалось, все не просто так. Кифера позвали не просто поставить нам первый балет после пандемии. Его наняли привести труппу в удовлетворительное состояние. И не зря. Поль считался одним из самых жестких, но эффективных людей балетного мира. Не скажу, что мне довелось работать со многими, но он определенно отличался… редкой нетерпимостью к ошибкам. И не стеснялся высказываться очень жестко. Когда-то мне это нравилось. Когда-то я ловила каждое его слово, мечтая стать лучше. Для него.

Справедливости ради, твердая рука нашей труппе требовалась. Самоизоляция сильно потрепала театры. Дирекции было попросту не до нас. После разрешения вернуться к работе выяснилось, что подушки безопасности имеются у единиц, а значит, нужно срочно где-то брать деньги. В верхах, хватаясь за головы, спорили, как быть, забывая обо всем остальном. Время таяло, на дворе стоял июль, шли разговоры о том, что нас «откроют» к новому сезону. Мерхеев злился, так как конкретики в решениях вышестоящих не наблюдалось. Мы же, простые и голодные танцовщики, выясняли, как сильно потеряли в форме, прозябая в своих съемных московских квартирах на протяжении целых двух месяцев. И попутно так уматывались на любых, даже самых ублюдских подработках, что едва волочили ноги на репетициях. А что делать? Нужно было платить за аренду и не только. Недовольство росло пропорционально усталости и трансформировалось в оправдание собственной лени. Все стремительно разваливалось.

Свежая кровь явилась тем, что доктор прописал. Но как же меня подставлял тот факт, что выбор руководства пал на Кифера!

И то, что он изучал меня куда пристальнее, чем других ребят труппы, ничуть не помогало. Хотелось верить, что он таким образом пытался составить впечатление о моем уровне на основе более скудного объема информации. Вот только то, что он сказал мне за дверями зала, разбивало иллюзии вдребезги.

– Повторяем вчерашний кусок. Формируемся в группы по шесть человек, – негромко велел Кифер, отворачиваясь к зеркалу.

После новой сегодняшней связки мы были, мягко говоря, в мыле. И вместо того, чтобы выполнить приказ Кифера незамедлительно, кто-то тяжело оперся о колени, кто-то прислонился к стене. Мне пот натурально заливал глаза. Щипало нещадно, но сколько я ни терла запястьем лоб – ничего не выходило. Кифер со своим сверхэнергичным подходом к делу загонял нас до такой степени, что хотелось растянуться прямо на полу. Но, в отличие от остальных, я знала, что выказать сейчас усталость станет фатальной ошибкой.

– Он никого не критиковал, – шепнула мне Света, перестраиваясь. – Это и есть самое жуткое. Он просто смотрит и делает выводы. Не удивлюсь, если по окончании испытательного срока Кифер отдаст Мерхееву список на увольнение.

За все то время, что мы танцевали перед Кифером, в классе не прозвучало ни единого слова критики. Только счет, короткие указания, щелчки пальцев и бесконечные «еще раз». Сначала ребятами это воспринималось положительно, но потом начало всерьез пугать. Когда нет критики – все или совсем плохо, или отдано под твою собственную ответственность. А последнее ужасно нервирует.

В труппе не знали, что мы с Кифером были знакомы. Могли бы вспомнить, соотнести, сопоставить, но пока ничего подобного не случилось, я собиралась пользоваться их неведением. И потому ничего не ответила Светке. Хоть и понимала, что она верно оценила ситуацию. Увольнений, может, и не случилось бы. Но и шансов тем, кто себя не проявил сразу, Кифер более не давал.

Я же после бессонной ночи, наполненной стуком колес и фантомами прошлого, чувствовала себя прескверно. И слова Кифера о том, что он жаждет вышвырнуть меня из труппы, лишь усугубили состояние. От ожогов внимания этого мужчины мышцы деревенели. Было нечеловечески тяжело воевать со своим телом, заставляя его не только расслабиться, но еще двигаться определенным, неудобным образом. Однако потерять работу я не могла. Не сейчас, не при моих обстоятельствах, которые, в общем-то, за два прошедших года стали лишь хуже.

Дожидаясь своей очереди, я мрачно, исподлобья наблюдала за Полем. Пыталась найти в нем изменения последних лет, но их как не было. И в первый, и во второй раз он ворвался в мою жизнь тайфуном, разнося все на своем пути и пересобирая нужным ему образом. Жесткий, холодный, непримиримый.

– Ты, ты и ты, – указал Кифер на троих танцовщиков, а затем – на дверь.

Мы занервничали, переглянулись. Ушедшие ребята разнились не только по уровню, но и по отношению к делу. Непонимание того, по каким критериям Кифер оценивал нас, заставило напрячься каждого. Следующая шестерка отправилась на выход вся. Волнение теперь можно было резать ножом. Чтобы наверняка запомнить незнакомые движения, я пошла в числе последних, а потому уже знала, что большая часть труппы была отсеяна. В зале осталось всего шестнадцать человек.

Музыки не было – только счет. И Кифер всерьез охрип, но не пытался делать себе поблажек. И это лучше остального доказывало серьезность его отношения к происходящему. Он не умел жалеть. Ни себя, ни других. Нет прошлого, нет будущего, только работа.

И еще — желание выставить меня за порог театра.

Комбинация не была сложной, но я чувствовала на себе взгляд Кифера и его недовольство. Он никогда не был мной доволен в полной мере, но это вообще не утешало.

– Ты и ты, – избегая имен, опять кивнул Кифер двоим из нашей оставшейся пятерки.

Я опустила голову, скрывая облегчение от того факта, что не оказалась за дверями зала. Мне позарез нужна была работа, и Полю проще всего было бы вышвырнуть меня вон, но… он этого не сделал. Потому что хотел поиграться. И это одновременно внушало надежду и убивало пониманием его логики.

«Последнее, о чем я думал, – сложно ли тебе будет со мной работать. А потом даже обрадовался тому, сколько приятных моментов обещает мне это назначение. Приятных – для меня».