Бывшие. Измене вопреки
Шрифт:
Я говорю почти правду о бумеранге, ведь я так на него надеялась все это время. И чистую правду следом, потому что, честное слово, совсем не рада. Наверное, чем больше говоришь фактов, тем достовернее выглядит ложь. Ну вот, теперь я лгунья и небо не рухнуло на мою голову. И все, что я считала правильным, сейчас рассыпалось на мелкие кусочки.
– Я не знал, что она пойдет вершить вендетту, - слышу в трубке в ответ. Из голоса Лёши тут же ушло напряжение, он стал усталым и глухим, и я, кажется, верю, что он ничего не знал. Очень страшно
– Я так и думала. Ты ведь скоро станешь отцом. Это значительно важнее всего остального. И маме твоей тоже скоро будет, чем заняться, - улыбаюсь в трубку, а Лёша, судя по голосу, улыбается мне в ответ.
– Это точно.
Мы быстро и скомкано прощаемся и я надеюсь, что больше не будем друг другу звонить. Наверное, вот они – самые последние ниточки и если их порвать, останется «Алиса до» и «Алиса после». Очень хочется закончить это раз и навсегда, потому что эта история и так слишком затянулась.
Когда я кладу трубку, то вдруг понимаю, что всё для себя решила. Я больше не та Алиса, которую видела в зеркале несколько месяцев назад и это не так уж плохо.
Глава 49
К приходу Димы я успеваю приготовить ужин и переодеться в красивое платье. Я хочу всё исправить и начать с самого начала. С чистого листа, без моих страхов и домыслов, без недомолвок и секретов. Только хочет ли он этого? Своей ночевкой у Ани я его, скорее всего, обидела.
В двери поворачивается ключ, и я замираю на месте, даже не дыша. Дима заходит в квартиру, и я отмечаю, что он бледный, а под глазами залегли тени. Наверное, как и я, плохо спал.
Он видит меня и становится каким-то растерянным, будто не уверен, что я в самом деле тут, но быстро берет себя в руки. Но не делает ни шагу ко мне, так что я понимаю – мой выход. Накосячила, так исправляй.
– Я пришла извиниться. И остаться, если ты позволишь.
Дима молчит, он совсем не двигается, как будто примерз к полу. Это очень меня пугает, но я понимаю, что не начну сейчас – возможно, попрощаюсь с ним навсегда. Я не могу себе этого позволить.
– Я ушла, чтобы подумать. И мне жаль, - я то смотрю на него, то опускаю глаза в пол. – Мне очень жаль, что я обидела тебя, была такой неблагодарной и недоверчивой. Но я совсем тебя не знаю. Не знаю, чем ты жил эти десять лет. Мне с детства внушали, что ложь это недопустимо, плохо и вообще настолько вопиюще ужасно, что даже по мелочи никогда не лгала. С ложью связано всё незаконное, спорное и… Ну, сам понимаешь. Сначала по мне ударил Лёша со всем тем, что он сделал. Он поступал ужасно, врал мне, использовал нечестные методы, чтобы только отомстить мне, а сам изменял мне. Его родители еще подбросили дровишек в огонь. И когда я узнала, что ты помог мне… Спасибо, я кстати, так и не сказала, но говорю сейчас. Так вот, когда я узнала, что есть такой человек по имени Нодар и он что-то сделал, а в итоге Людмилу арестовали, я испугалась.
Дима стоит, не двигаясь, и просто слушает, что я говорю. Не кивает головой, не хмурится, не улыбается, просто стоит статуей там же, где остановился. Но
– Мне было очень сложно в последнее время, и я была… дурой, да. Я решила, что, не смотря на свои принципы, на свою картину мира, я тебя люблю. И даже если ты замешан в чем-то незаконном, я буду тебя любить. И плевать на всё.
Я перевожу дыхание и на секунду закрываю глаза, но понимаю, что сказала еще не всё. И даже если он прогонит меня, я буду жалеть, что не попробовала.
– Я прошу прощения за то, что столько раз оставляла тебя. За то, что вела себя, как маленькая. Сегодня звонил Лёша и спрашивал, связаны ли мы с арестом его матери. И я впервые в жизни, наверное, солгала. Я сказала, что мы с этим не связаны. И только потом поняла, что больше не боюсь. Но то, что я хочу быть с тобой, я решила еще до этого. Вот. Это то, что я хотела сказать. Пожалуйста, если ты решил меня послать, сделай это сразу. Не тяни.
Я смотрю на него выжидательно, наблюдаю, как он оттаивает, как вздымается его грудь, как он делает маленький шаг в сторону, и жду его решения.
– Я не знаю, Алиса, - говорит он с таким видом, что глаза наполняются слезами. Он все уже решил, и совсем не в мою пользу. Это все вполне понятно, зачем ему такая нерешительная девушка, да еще и с толпой тараканов в голове, которые периодически еще и фейерверки взрывают. Проблемная, сложная, недоверчивая и со странными пунктиками. Это ожидаемо, Алиса. Не плачь.
– Я понимаю. Тогда я пойду соберу свои вещи, это не займет много времени, - роняю я и поворачиваюсь к нему спиной, в надежде не показать своих слез. Горло сковывает спазм, а колени подгибаются, я иду сейчас только на силе воли. Но и она испаряется, когда меня вдруг обнимает крепкая горячая рука.
Я всхлипываю, пытаясь подавить рыдания, но это просто невозможно. Дима разворачивает меня к себе, смотрит в мокрые от слез глаза и тепло улыбается.
– Я же сделала тебе предложение. Хотел провести с тобой всю жизнь. Думаешь, несколько твоих истерик могут это изменить?
Я растерянно быстро машу головой, надеясь, что он увидит в этом движении «нет», хотя это не точно, ведь я сейчас похожа на даму средних лет с нервным тиком. Но его это, кажется, не волнует.
– У тебя был нервный срыв, особое воспитание и вообще довольно сложные полгода. Я все понимаю и не собираюсь тебя бросать.
– Тогда давай с самого начала? Без тайн. Расскажи мне все-все, и я тебе в ответ тоже все расскажу.
Мы долго обнимаемся, потому что я не могу его отпустить и цепляюсь за него руками и ногами, как только он пытается отстраниться.
Я узнаю очень много нового.
Оказывается, однажды Дима спас Нодару жизнь. Совершенно случайно вытащил его, когда тот тонул. Но тонул он не просто так, а был обмотан тяжелой металлической цепью, а потом брошен в озеро. Воля к жизни была так велика, что часть цепи спала, так что ногами барахтаться он частично мог, потому и не утонул сразу, а смог дождаться случайно приехавшего на это же озера паренька на велосипеде.