Бывших любовниц не бывает
Шрифт:
Глава 1
Я ехала к своей подруге, Ленке-француженке, в приподнятом настроении. Буквально час назад она позвонила мне и предложила встретиться. Так как мы давно не виделись и я в данный конкретный момент пребывала в блаженном и вполне заслуженном бездействии, я согласилась. Почему бы и нет? Все лучше, чем еще один вечер скучать дома перед «ящиком».
Моя бежевая «девятка» повернула в Ленкин двор. Я припарковалась возле солидного черного «мерса» и вышла из машины. Подругу я заметила
– …Так ведь они же ничего не делают, гады! Нет, Лен, ты только подумай: человека убили, и не просто убили – живьем сожгли! Где это видано – такое изуверство?! Его же в закрытом гробу хоронили, ну, ты помнишь, я говорила… И что? А ничего! Убийца, вон, – сволочь, мразь! – ходит как ни в чем не бывало, даже глаз не прячет. А они мне говорят: «Извините, нет доказательств!» Я им говорю: что значит – нет?! Ищите! На то вы и милиция… Или как там их теперь?.. Полиция, черт бы их побрал! Все привыкнуть не могу…
Женщина в очередной раз вытерла глаза платком. Ленка сочувственно кивала, на ее лице застыло скорбное выражение. В этот момент я подошла к ним и, извинившись перед женщиной, поздоровалась с подругой.
– А, Тань, привет…
Но Ленкина собеседница не дала нам поговорить. Не обращая на меня никакого внимания, она снова заговорила, схватив мою подругу за локоть:
– Так как же мне теперь жить, скажи мне?! Если полиция так и не найдет доказательства, – а она их точно не найдет, зачем им! – мне что, самосуд над ней устроить? Сжечь ее живьем, как она моего сыночка сожгла…
Женщина заплакала навзрыд. Я посчитала своим долгом вмешаться.
– Вот этого точно не надо! – сказала я твердо, но с участием в голосе, и посмотрела на подругу, ища у нее поддержки.
Ленка кивнула:
– Да, Вероника Станиславовна, вы уж сами, того… Ведь самосуд – дело наказуемое, вас посадить могут!
– Посадить? А что же мне тогда делать? Простить?! Как? Как забыть, Лен?! Она ведь и наследство теперь получит… Разве это справедливо?! Нет, виданное ли дело, люди добрые, – убила мужа да еще и при богатстве осталась! А ведь это он все заработал, сыночек мой! А эта тварь восемь лет дома сидела, пальцем о палец не ударила!
– Вам надо нанять частного сыщика! – нашлась вдруг Ленка и удивленно посмотрела на меня, должно быть, поразившись своей находчивости.
– Частного сыщика? Да где же его взять? – растерянно пожала плечами соседка и безнадежно махнула рукой. – Знакомых у меня нет, а незнакомым я не особо доверяю.
– Да вот же он – перед вами! Вернее, она…
Ленка указала на меня рукой.
Женщина всхлипнула и подняла на меня красные от слез глаза:
– Это правда? Вы – сыщик?
Я кивнула. Вероника Станиславовна по инерции всхлипнула вновь, нервно потеребила платочек. Лена поспешила представить нас друг другу:
– Моя подруга – детектив, юрист по образованию, между прочим, в прокуратуре работала. Она стольким людям помогла! И как раз в таких вот ситуациях, как у вас, – разрекламировала меня Ленка.
– И мне сможете помочь? – спросила женщина.
Я пожала плечами:
– Не знаю, но попробовать можно.
– А что для этого
– Для начала нам надо где-нибудь уединиться, чтобы вы могли мне рассказать все по порядку и с подробностями, а уж я решу, как вам помочь. Только… – я замялась, выдержала многозначительную паузу, – …мои услуги, извините, не бескорыстны. Это моя работа…
– Вы насчет денег? – женщина торопливо кивнула. – Это не проблема, не беспокойтесь, деньги у меня есть! Я ведь работаю, да и сынок мне частенько подкидывал, он ведь у меня предпринимателем был, не бедствовал. Да-а… А я его деньги почти не тратила, все откладывала… видимо, теперь и пригодятся…
Женщина снова всхлипнула, Ленка торопливо взяла ее за локоть и повела в подъезд.
– Идемте, Вероника Станиславовна, что ж мы на улице-то?.. Вон, прохожие смотрят… Мы дома обо всем поговорим…
Втроем мы вошли в прохладный полумрак подъезда, и Вероника Станиславовна достала ключи от своей квартиры. Вскоре мы сидели в уютной гостиной за столом из дуба, на котором хозяйка разложила семейные фотографии. Я тайком рассматривала женщину. Ей было за пятьдесят, точнее я не могла бы сказать, хотя смерть сына, конечно же, сказалась на ее лице: оно было бледным, под глазами виднелись синие круги. Женщина явно состарилась за последнее время. Грустные серые глаза, пепельные, явно крашеные волосы, собранные в аккуратный пучок, небольшие золотые сережки в маленьких ушах, синяя кофточка темного оттенка, строгая черная юбка – таков был портрет моей новой клиентки. Вероника Станиславовна взяла со стола одну из фотографий, протянула мне. Ее руки, с тонкими пальцами, с покрытыми светлым лаком ногтями, немного дрожали.
– Это вот Никитушка в школе, – сказала хозяйка грустным голосом, – в десятом классе. Он тогда ходил в кружок математики… Господи! Как у нее только рука поднялась?! Ведь он кормил ее!..
Женщина всхлипнула, но быстро взяла себя в руки.
– А это он в институте, – она протянула мне другую фотографию, – со своей первой девушкой, Катей. Хорошая была девушка, училась на курс ниже… Почему они расстались? Не помню… А это Никитушка в день получения диплома, видите, какое у него счастливое лицо? Он едва не вышел на «красный», совсем чуть-чуть не дотянул. Но не огорчился, сказал, что это неважно, главное – знания у него есть… Господи! Как только его угораздило жениться на этой твари?! Какие девушки за ним бегали! Одна была его начальницей, это когда он после института в одной фирме работал… Она ему названивала, а он, дурачок, выбрал эту гадину, эту подлую тварь!..
Вероника Станиславовна вновь всхлипнула, потянулась за платочком. Ленка посмотрела на меня вопросительно, как бы спрашивая: что делать? Я незаметно махнула рукой: мол, пусть выплачется. Так и случилось: через минуту хозяйка квартиры немного успокоилась и продолжила рассказ:
– А это он с Олесей… Как ее фамилия? Помню, такая странная, не то Рудых, не то Рыжих… Они даже жили года два в гражданском браке. Я, конечно, была против: что это еще за мода такая – гражданский брак?! Ни тебе свадьбы, ни печати в паспорте! Родственники и знакомые спрашивают: ну, как, ваш-то женился? И что я могла им ответить? То ли женился, то ли нет… По-моему, это просто распущенность. А девки-то пошли – стыдоба! Пришла к парню – и живет себе. Ни жена, ни невеста – сожительница! Нет, в наше время такого безобразия не было!